Тайные сомнения
Шрифт:
– Я буду разговаривать с тобой, проклятая, так как только захочу, – он все еще выплевывал слова и смотрел на Сару так, будто хотел ее придушить.
– Мне плевать на то, что ты краснеешь до самых кончиков своих чопорных ножек всякий раз, когда видишь меня. С этого момента, если ты отправляешься на прогулку, я еду с тобой. Поняла?
Сару трясло от гнева.
– Кто ты такой, чтобы командовать? Только потому, только потому…
Глаза Доминика потемнели, и Сара резко оборвала фразу. Не стоит выяснять причину.
– Здесь, Галагер, командую я, а не ты!
Она уже кричала в полный голос. Доминик взял ее за руки и крепко сжал их. Если бы
– Ты слышала о пожаре на западе? Он был подстроен, Сара! Этим утром. Возможно, шайкой беглых. Ты забыла о человеке, который напал на тебя? Возможно, это он. Никто не знает точно. Но тот, кто совершил поджог, этим утром был на ферме. Никого не поймали, никого не видели, но они могли спрятаться. Что если бы ты столкнулась с ними? Как ты думаешь, что бы они с тобой сделали? Ты – глупая баба, неужели ты ничего не понимаешь? Тебе стыдно за то, что произошло ночью? Черт возьми, может быть, ты хочешь сравнить это с изнасилованием?
– Меня тошнит от тебя! – Сара почувствовала, как краснеет от стыда и ярости. Пальцы сами сжимались в кулаки. Она вырвала руки и изо всей силы размахнулась, чтобы ударить его. Но промахнулась. Он поймал ее руку, грубо разжал кулак, заставляя Сару съеживаться от боли.
– Я предупредил, что не люблю жестокости, – пробормотал он. Сара не успела и глазом моргнуть, как он дернул ее за руку и прижал к себе, крепко обнимая. Она увидела, как к ней приближаются беспощадные губы…
Поцелуй был коротким, крепким и грубым. Сара не разжимала губ до тех пор, пока он не сжал пальцами ей щеки. Она почувствовала, как в рот проникает его язык. Он вновь захватывал территорию, завоеванную прошлой ночью, и заставлял понять, что мужчина является хозяином положения хотя бы потому, что на его стороне физическое превосходство. Сара не могла сопротивляться, Галагер слишком плотно прижал ее к себе. Она нашла другой выход. Стояла неподвижно, не уступая ему ни дюйма. Чего бы он ни захотел от нее, ему придется брать силой.
Наконец он поднял голову, грязно выругался и оттолкнул ее с такой силой, что она чуть не упала. Удерживая равновесие, она ухватилась за ворота, потом повернула к нему искаженное гневом и ненавистью лицо.
– Ты, грязный каторжник, – прошипела она угрожающе, специально выбрав слово, которое уязвит его как можно больнее, – как ты смеешь бить меня! Я найду средство, чтобы заставить тебя пожалеть о том, что ты появился на свет.
Сцепив от злости зубы, Галагер шагнул к ней. Смелость Сары несколько уменьшилась. Она быстро повернулась, подхватила юбки и помчалась в сторону дома. Она выскочила из конюшни стрелой, не заметив, что Лиза стояла возле стены, спрятавшись за угол. Сара не обратила внимания на сестру.
Было далеко за полночь, но Доминик все еще не спал. Он лежал на твердой, узкой койке под навесом, который служил ему теперь домом. Да и не только ему, а всем каторжникам и нескольким аборигенам, которые кучковались в дальнем углу.
Его окружали привычные теперь звуки. Фипс, толстый, высокий, разбойник всхлипывал во сне как ребенок на койке справа. Так он плакал все ночи напролет с тех пор, как Доминик приехал сюда. Доминик уже успел научиться не обращать внимания на спящих.
С противоположной стороны спал Брэди – невысокий, полный весельчак из Йоркшира. Он спал тихо, как невинный младенец. Можно было сделать вывод, что нельзя полагаться на сон человека, если хочешь определить его характер.
Сам Доминик сегодня не мог спать. Он лежал на спине, подсунув под голову руку, и смотрел в черное бархатное небо. Оно виднелось в щели между неплотно пригнанными досками. Доминик проклинал себя за то, что грубо разговаривал с Сарой.
Ведь он собирался быть нежным и ласковым. Но сначала она напугала его, уехав на прогулку одна, а потом так разозлила…
Внезапно он услышал топот ног, обутых в тяжелые ботинки. Доминик посмотрел на мужчин, появившихся под навесом. В темноте было невозможно их узнать. Он с удивлением наблюдал, как они шли вдоль коек, рассматривая спящих людей. В руках у одного из них был фонарь, и он освещал лица каторжников.
Доминик предположил, что надсмотрщики просто решили проверить, все ли на месте. И тут же он удивился, чего ради? Когда они подошли ближе, закрыл глаза, притворяясь, что спит, ожидая, когда они пройдут мимо. Мужчины остановились возле его кровати и погасили свет. Он инстинктивно напрягся и хотел встать.
– Взять его, – приказал один из мужчин.
ГЛАВА 12
Доминик Галагер сбежал. Сару очень удивило, что она обеспокоена его поступком. Он совсем недавно попал в Австралию, а буш жесток и беспощаден с неопытными людьми. Ему следовало знать об этом, следовало поступать более разумно.
Персиваль всегда доводил до сведения вновь прибывших каторжников то обстоятельство, что попытки сбежать обречены на провал. Как многие до него, Галагер предпочел не поверить надсмотрщику. Беглецы, обычно, погибали от отчаяния, заблудившись в буше. У Доминика Галагера было совсем немного шансов, чтобы выжить, ведь все источники поблизости пересохли. Но если он вернется, как это делали многие, измучившись и примирившись с неизбежностью наказания, его высекут не менее жестоко. Как бы ни было сурово наказание плетью, уж лучше оно, чем смерть от жажды и страданий под лучами неумолимого, испепеляющего солнца.
Сара была уверена, что Доминик вернется… Но прошла неделя, другая, потом четыре недели. Саре пришлось трезво обдумать случившееся и примириться с самыми худшими предположениями. Скорее всего, Галагер мертв, его сильное крепкое тело лежит где-то на пересохшей земле, с костей свисает рваная плоть. Его труп терзают любители падали. Скоро от него останется только голый скелет, он будет напоминать о том, что жил и умер человек…
Потом динго растащат даже кости. Сара вздрогнула, подумав об подобном исходе. И тогда от Галагера вообще ничего не останется. Горькие мысли не давали покоя, они мучили ее большую часть дня и все ночи напролет. Сара измаялась, потеряв сон.
– Ну что, вам не удалось найти этого каторжника Галагера? – спросила она, когда вся семья, а также присоединившийся к ним Персиваль, сидела за круглым столом красного дерева. По настоянию Лидии за обедом пользовались свечами, а не масляными лампами. На скатерти из белого дамаста, отделанной тонким кружевом, стояла изящная фарфоровая посуда, привезенная из Англии. Мягко сияли начищенное серебро и отполированный хрусталь. Лидия утверждала, что в этой грубой стране цивилизованно должен проходить хотя бы семейный обед.
Диверсант. Дилогия
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
