Тайные страсти Версаля. Людовик XIV и его фаворитки: обжигающая любовь Короля-Солнца, интриги черной королевы и судьба великой Франции
Шрифт:
– Что же нам делать? – глухо спросила она.
– Сейчас будем воспитывать сами, а чуть подрастет – и отдадим в монастырь. Монахини смогут наставить ее на путь истинный.
На том и порешили. До семи лет Мария Манчини воспитывалась вместе со своими сестрами. Джеронима холодно относилась к дочери, и девочка росла, не обласканная материнской любовью.
Когда
Во Франции Джеронима осталась недовольна поведением Марии, считая, что у нее грубая и неотесанная дочь. Она снова отправила ее в монастырь, где девочка пробыла до 1656 года. Время, проведенное в монастыре, Мария посвятила своему образованию. Она хорошо выучила французский язык и освоилась в латыни. Обожая читать, девочка увлеклась греческим языком и, выучив его, начала читать античные труды.
Когда шестнадцатилетнюю Марию вернули в королевский дворец, где жила ее семья, она узнала, что ее мать находится при смерти. Молодой король Людовик XIV ежедневно по вечерам приходил навестить страдающую женщину. Джеронима, переживая, что Мария опозорит ее, просила, чтобы во время визитов короля дочь ждала за дверью.
Каждый раз, выходя из спальни больной мадам Манчини, король обнаруживал под дверью милую барышню с книжкой. Она вскидывала на него темные глаза и, абсолютно не смущаясь, отвечала на королевское приветствие. От придворных дам девушка отличалась спокойствием и равнодушием к этикету. С Людовиком Мария общалась на равных, и ему нравилось, что она не заискивает перед ним и не старается ему понравиться, а ведет себя естественно.
После того как в 1657 году состоялась свадьба Олимпии, Людовика все чаще стали замечать с Марией. Расставание с Олимпией прошло для короля безболезненно, потому что к тому времени он начал испытывать интерес к ее сестре – привлекательной и умной не по годам Марии Манчини. Их сближение происходило постепенно и вылилось в самую настоящую первую любовь.
С зимы 1657 года Мария стала активно участвовать в королевских мероприятиях. Во время балета, страстно любимого королем, племянница кардинала составляла пару государю.
В 1658 году Людовик направился воевать в Амьен, а потом в Кале. Вместе с ним поехала часть королевского двора, и Мария в том числе. Девушка перевоплотилась в отважную амазонку и бесстрашно ехала на лошади рядом с королем Франции. Придворные с интересом поглядывали на Марию. Серьезная, с гордо выпрямленной спиной и горящим взглядом, она всем видом излучала преданность королю.
29 июня в Мардике Людовик заболел тифоидной лихорадкой. Короля перевезли в Кале. Состояние было очень тяжелое, он находился между жизнью и смертью. Врачи делали ему промывание, кровопускание, а по ночам растирали тело. Никто не мог гарантировать, что он выздоровеет. Мария сильно испугалась за жизнь Людовика. Невзирая на опасность заражения, она старалась находиться рядом с больным. Едва врачи отходили от его постели, как девушка садилась рядом с королем. Если раньше племянница кардинала многих раздражала и ее считали выскочкой, то после произошедшего придворные поняли, что она искренне любит государя. Когда Людовик открыл глаза после забытья, то обнаружил, как, склонившись над ним, горько плачет
Французский государь выжил, а чувства к Марии превратились в страсть. Вернувшись в Париж, девушка написала в своем дневнике:
«Я обнаружила тогда, что король не питает ко мне враждебных чувств, ибо умела уже распознавать тот красноречивый язык, что говорит яснее всяких красивых слов. Придворные, которые всегда шпионят за королями, догадались, как я, о любви Его величества ко мне, демонстрируя это даже с излишней назойливостью и оказывая самые невероятные знаки внимания».
Анна Австрийская снова начала переживать, что ее сын уделяет много внимания племяннице кардинала. У нее возникало ощущение дежавю, так как нечто подобное она проходила, когда Людовик увлекся Олимпией. Но если тогда речь шла об увлечении, то теперь – о первой любви.
Кардинал вызвал Марию к себе и потребовал, чтобы племянница передала ему содержание своих бесед с королем, но барышня ответила категорическим отказом. Тогда Мазарини усилил свои хлопоты о браке французского короля с испанской инфантой.
Мария сильно ревновала к инфанте. Если кто-то в окружении короля начинал расхваливать соперницу, то она была не в состоянии скрыть свою ярость. Девушка на полном серьезе стала рассчитывать, что Людовик женится на ней. Тем более ее возлюбленный соглашался с фразой: «Самое лучшее, что может сделать король, – это жениться на особе, которую любит».
Испанская сторона слишком медлила, и тогда кардинал придумал коварный план. Был пущен слух, что французский двор склоняется к тому, чтобы выбрать савойскую принцессу вместо испанской инфанты.
Слух был столь убедительным, что в него поверили и молодой король, и Мария Манчини.
Когда в ноябре 1658 года королевский кортеж направился встречать принцессу Маргариту Савойскую, рядом с Людовиком находилась Мария Манчини. Она с беспокойством наблюдала, как при приближении кареты с принцессой король разволновался. Он подстегнул свою лошадь и поспешил навстречу.
Маргарита, вышедшая из кареты, склонилась в грациозном реверансе. Видя загоревшийся взгляд Людовика, она смутилась, но внутри нее все ликовало от радости. Юная принцесса не подозревала, что стала пешкой в хитроумной игре кардинала Мазарини, ей льстило, что она понравилась красивому королю.
– Как вам принцесса Савойская, сын мой? – спросила потом Анна Австрийская.
– Она смуглая красавица миниатюрного телосложения. Фигура у нее очень хороша! А какие изумительные глаза! – восхищенно ответил двадцатилетний Людовик XIV.
Мария Манчини, испугавшись, что потеряет свой фавор, начала выражать королю сочувствие в забавной форме ревности:
– Она так уродлива, сир. Как они посмели предложить ее вам в жены?
Но напрасно Мария переживала о том, что Маргарита станет женой французского короля. О встрече Людовика с савойской принцессой прослышал испанский посол. Он постарался молниеносно донести эту новость до короля Испании, и тот мгновенно «созрел» сделать официальное предложение о браке между Марией-Терезией и Людовиком XIV.