Тайные стражи империи
Шрифт:
Павел Иванович неторопливо снял очки, поправил стопочку бумаг на столе, затем, посмотрев на девушку насмешливыми голубыми глазами, спросил: «Кто согласен? На что? Кавалер что ли вас замуж взять?».
Варя, смутившись и покраснев как маков цвет, пролепетала, что кавалеров у неё нет. Затем, поняв, что над ней пошутили, извинилась, и рассказала, что ей всё-таки удалось убедить упрямого пациента согласиться на операцию. «Вот и прекрасно»,– воскликнул Павел Иванович, потирая руки, – «Операцию будем делать прямо сейчас! Варя, немедленно найдите мне Сосновского. Он будет ассистировать!». И уже подходя к двери своего кабинета, обернулся, и, улыбнувшись Варе,
Варя же побежала искать Павла Капитоновича. Доктор Сосновский стоял возле здания больницы в скверике и курил трубку. Варя заметила, что он был чем-то озабочен. Рассеянно кивнув на приветствие девушки, и выслушав её, он молча развернулся и быстрым шагом зашёл в здание больницы.
Настроение у Вари тотчас упало: «Вот грубиян! Хоть бы поблагодарил. Да что там, хоть бы слово сказал! Чурбан! И не нравится он мне вовсе!», – такие мысли пронеслись у неё в голове. Но по натуре она была девушкой жизнерадостной и не могла долго огорчаться. Поэтому, решив, что легко сможет покорить Сосновского, если захочет, конечно, нужно только немного постараться, убежала по своим делам.
Уже к вечеру, набегавшись и устав, Варя вспомнила про Поликарпова. Решила навестить его в палате, и узнать, как прошла операция. Забежав в палату, девушка увидела, что кровать Василия Петровича была пуста, к тому же застелена чистым бельём. Страшная догадка пронзила голову Вари, но она отказывалась в это верить. Обведя глазами больных в палате, она спросила дрожащим голосом: «Где Василий Петрович? Его, что, ещё не привозили после операции?».
Старик Кузьмичёв, грустно посмотрев на девушку, сказал: «Так ведь помер он только что. Только вот перед тобой жена приходила. Уж как сказали ей, так она сердешная убивалась. Оно и понятно. Как ей теперь шестерых ребятишек подымать? Эх, грехи наши тяжкие!».
28
Мужики дружно перекрестились, а Варя, прижав ладони к глазам, выбежала из палаты. Слёзы душили её. Как же так! Ведь это она уговорила Поликарпова на операцию. А вдруг, если бы вызвали Агату, и она подержала за руку больного, то операция прошла бы успешно? Впрочем, Агата бы не успела помочь. Слишком мало было времени. Вот какие невесёлые мысли занимали девушку. И всё равно она чувствовала свою вину. Ночь дежурства Варя провела без сна.
Утром, заступив на дежурство, Агата встретила в коридоре заплаканную с красными опухшими глазами Варю и задала всего лишь один вопрос: «Кто?». «Василий Петрович Поликарпов»,– тихо сказала Варя. Агата молча ухватила подругу за руку и повела за собой. Варя покорно шла. Приведя девушку в бельевую и прикрыв за собой дверь, Агата, встряхнула Варю за плечи, а затем потребовала: «Рассказывай!». Варя сначала сбивчиво, а затем всё увереннее рассказала подруге о смерти Василия Петровича и о своём чувстве вины. Выслушав девушку, Агата серьёзно и с печалью посмотрела на неё своими огромными, похожими на изумруды глазами и произнесла: «Варя, люди умирают! Это закон жизни. А я не Господь Бог! Врачи оказались бессильны. В этом нет твоей вины. Ты должна это понять и принять. Иначе ты никогда не сможешь быть хорошим врачом».
Варя молча кивнула, а затем, внимательно посмотрев на подругу, сказала: «Ох, и умная ты Агатка! Вот ведь и младше меня, девчонка совсем, а смогла и успокоить и всё объяснить!». Грустно улыбнувшись, Агата произнесла: «Знаешь, Варя, недавно прочитала сочинение господина Грибоедова «Горе от ума», весьма поучительная книга». «Да, ну тебя, Агатка!», – отмахнулась Варя, – «Я лучше романы почитаю. Страсть как обожаю
«Ты неисправима!», – улыбнулась Агата, и девушки дружно рассмеялись.
В это время дверь бельевой скрипнула, и туда заглянула Сашенька Селиванова: «Вот вы где! Агата, тебя все обыскались! Варя, ты, почему домой не идёшь?». Девушек тут же, как ветром сдуло. Агата побежала по своим делам, а Варя отправилась домой.
Уже на выходе из больницы Варя встретила Павла Ивановича, и, не удержавшись, спросила: «Павел Иванович! От чего умер Поликарпов?».
«Опухоль, милая барышня! Опухоль в толстой кишке! Никто не мог предположить! Сделать уже ничего было нельзя!», – и сокрушённо качая головой, пошел прочь. А Варя, всю дорогу до деревни думала о том, что Агата оказалась права. Сделать ничего было нельзя.
Дома Варя хлопотала по хозяйству, помогая, матери, и постепенно её жизнерадостный характер взял верх, и она отвлеклась от невесёлых мыслей.
Матрёна с удовольствием наблюдала, как Варя ловко управляется по хозяйству. Затем подошла к дочери, обняла её за плечи, чмокнула в щёку и сказала: «Совсем ты у меня Варька выросла! Ладная, да красивая! Хозяйка хорошая! Глядишь, скоро замуж отдадим. Повезёт же кому-то!».
«Да, что Вы, мамаша! Какое ещё замужество! Я может в Тобольск, дальше учиться поеду», – отмахнулась от матери Варя.
29
«Ишь, чего удумала! Нечего тебе в этом Тобольске делать! Это всё Агатка Войкова, да дохтур твой, тебе голову задурили. Бабе муж хороший, работящий нужен, да детки здоровые, да дома полная чаша, а не над книжками сохнуть. О Павле Капитоновиче даже не мечтай. Не про тебя жених, из благородных. И Агатку свою не слушай, ведьма она!».
«Мамаша, ну что вы говорите!– возмутилась Варя. «И вовсе мне Павел Капитонович не нравится! И на Агату нечего понапрасну наговаривать. Она просто в травах хорошо разбирается! Людям помогает!».
«Я вижу, как у тебя глаза блестят, когда ты о своём дохтуре рассказываешь»,– усмехнулась Матрёна. Варя покраснела и сердито поглядела на мать. «А про Агатку вот что скажу», – продолжила Матрёна.
« Доверчивая ты дочка! Это она сейчас помогает! А потом? Кто знает? Беду может принести!». «Мамаша! Ну, какую беду! Выдумки всё это», – нахмурилась Варя. Матрёна промолчала, очевидно, не хотела ссориться с дочерью, и, вздохнув, вышла на улицу. Через какое то время, Варя услышала, что мать зовёт её.
Выбежав на улицу, она увидела Гришку Климова стоящего у забора, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Варя недовольно нахмурилась, и, подойдя к забору, сурово спросила: «Ну, чего тебе!». «Поговорить хочу», – буркнул Гришка. Они были с Гришкой в ссоре. Тот недолюбливал доктора Сосновского и даже как-то при Варе и Агате назвал его снобом. Что это за слово и откуда узнал его Гришка, Варя не знала, но поняла, что слово это ругательное и с тех пор разговаривала с Гришкой сквозь зубы. Матрёна же стоя во дворе, уперев руки в бока и хитро прищурившись, сказала: «Что ж ты дочка, гостя в дом не приглашаешь!», и, не дождавшись ответа дочери обратилась к Гришке: «Заходи скорее, самовар вот-вот закипит, а Варя таких вкусных пирожков напекла!». Варя сердито глянула на мать, а та только улыбалась. Гришка же с радостью пошёл в дом. Посидев за столом с Варей и Гришей, выпив по чашке чая с пирожком, Матрёна вдруг вспомнила, что ей надо срочно зайти к соседке и ушла. Варя и Гриша остались одни. Гришка сначала молчал, затем выпалил: «Варя, прости, я не хотел с тобой ссориться! И ещё, ты мне очень нравишься!».