Тайные судьбы

Стоун Джин

– Как насчет таких обоев для кухни?

– Плющ, – сказала Тесс, – весьма подходящий для нас рисунок. Как они не додумались оклеить такими обоями комнаты в Смитовском колледже.

– Тебе не нравится? – нахмурилась Чарли. – А я-то думала, они будут очень хороши со светло-зелеными занавесками. Особенно если ты наконец заменишь старые шкафы.

– Делай что хочешь, – пожала плечами Тесс. – Хочешь работать – работай. Дареному коню в зубы не смотрят.

– Лошадка! – взвизгнула Дженни, пытаясь ухватить за хвост Гровера.

– После кухни я займусь гостиной, – пообещала Чарли. – Похоже, обои

в доме не меняли уже лет двадцать.

– Если бы я занималась этим делом, прошло бы еще лет двадцать.

Чарли положила альбом с образцами на кухонный стол.

– Я очень благодарна тебе, Тесс, за то, что ты разрешила нам с Дженни пожить у тебя, да еще заниматься хозяйством.

– Перекрашивай все, как тебе хочется. Только не трогай мастерскую.

– Мне это и в голову не придет, – рассмеялась Чарли, – но работа здорово помогает отвлечься от мрачных мыслей.

– И все хорошенько обдумать, – заключила Тесс.

Чарли молча кивнула.

Тесс положила руку на плечо Чарли.

– Я считаю, ты должна подать на развод, – сказала она. – Что бы ни говорила эта снежная баба, Питер не оставит без поддержки тебя и Дженни. Он обязан. Ты его законная жена, а Дженни его дочь.

– Я знаю, Тесс, но я никогда не думала, что дойдет до этого. – Тошнота все сильнее подступала к горлу, но Чарли продолжала: – Наверное, я все еще надеюсь, что Питер приедет, попросит прощения и предложит какой-нибудь выход, чтобы сохранить наш брак. Я еще надеюсь, что он любит меня больше, чем свою мать.

– Не сомневаюсь, что это так, Чарли. Но Элизабет умеет дергать за веревочки.

Чарли закрыла альбом.

– Я тебе говорила, что брат Питера женится?

Тесс изобразила шутливое изумление.

– Без сомнения, на девушке из Питсбурга?

– Вряд ли. Ее имя Эллен Барлоу. Она из богатой семьи.

– И она, конечно, приседает перед Элизабет?

– А как же. А вот я не умею, и в этом моя проблема. В Питсбурге меня не научили хорошим манерам.

– Ты упустила свой шанс. Уверена, что Марина наверняка бы тебе в этом помогла.

– Приседать, приседать, – тоненьким голоском повторила Дженни, переставляя на полу свои игрушки.

Чарли посмотрела на Тесс, и Тесс ответила ей полным значения взглядом.

– Интересно, – начала Чарли, – что бы сказала Дженни, если бы она когда-нибудь узнала...

– Тише! – Тесс прижала палец к губам. – Для нас она наша маленькая принцесса, но больше ни для кого.

Чарли кивнула.

– А теперь за работу. Я сейчас пойду в магазин и закажу обои.

Тесс помахала рукой и отправилась к себе в мастерскую. Чарли снова попыталась подавить приступ тошноты. Она наклонилась и взяла на руки Дженни. Комната вдруг поплыла перед ее глазами, а голова стала удивительно легкой. Она ухватилась за край стола.

– Мама? – спросила Дженни. – Болит?

Чарли вытерла влажный лоб и улыбнулась Дженни.

– Сначала переоденемся, маленькая принцесса, а потом отправимся за покупками.

У магазина обоев Чарли снова чуть не упала в обморок. Она поставила прогулочную коляску Дженни у садовой скамейки и села отдохнуть. По пути домой она зашла к врачу. Подозрения Чарли подтвердились: у нее была двухмесячная беременность.

Глава 16

Тесс

попыталась уговорить Чарли не возвращаться к Питеру. Но Чарли уже успела позвонить ему, и Питер был на пути в Нортгемптон. Через тонкую занавеску на окне в гостиной Чарли смотрела на улицу, ожидая появления мужа. Тесс разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, она желала Чарли добра и не сомневалась, что та совершает ошибку, возвращаясь в дом Питера, где ее не ждет ничего хорошего; с другой стороны, в душе Тесс по-прежнему таились черные демоны, жаждавшие разлучить Чарли с Питером, потому что судьба распорядилась несправедливо. Несправедливо, что Чарли имела все: принца, замок, прекрасного ребенка, принцессу по рождению, – и скоро будет иметь еще одного, еще одно живое существо, которое она будет любить и которое в ответ будет любить ее.

У нее же пока не было ничего, лишь одни мечты. Это ей, Тесс, приходилось трудиться изо дня в день; это она рисковала своими деньгами, пытаясь завоевать славу знаменитого мастера, а всем хорошо известно, что значит бороться за место под солнцем. Она, Тесс, могла бы стать для Дженни заботливой, любящей матерью и укрыть ее от гнева Элизабет Хобарт, если бы только судьба повернулась иначе.

– Ты еще пожалеешь об этом, – предупредила Тесс.

Но Чарли не хотела ее слушать.

– Как ты не понимаешь, Тесс? Теперь Элизабет должна принять меня.

– Не надейся, такого не случится. Возможно, она обвинит тебя в том, что ты забеременела специально, чтобы обеспечить себе долю в наследстве Хобартов.

– Мне все равно, что она скажет. Этот ребенок – Хобарт, он вне всяких подозрений. И он получит то, что ему положено.

– Включая бабушку Элизабет?

Чарли помолчала, глядя в окно на улицу.

– Раз это необходимое условие, с ним придется мириться, – наконец сказала она. – Может, у меня теперь появится больше прав, нечто реальное, что я смогу противопоставить ее обвинениям.

Тесс смотрела на Дженни, уснувшую на ковре на полу. Чарли расстелила для нее яркое стеганое одеяльце, украшенное аппликациями в виде зайцев и медведей, определенно купленное за хорошую цену в дорогом универмаге Наймана Маркуса. Еще одно доказательство, что Чарли более подходящая мать для Дженни, мать, которая может дать ей не только любовь, но и материальные блага и, что самое важное, семью. «Почему я никак не могу усвоить эти простые истины, наверное, из-за своей тупости», – подумала Тесс.

– Элизабет никогда не примет Дженни, – сказала она вслух. – Возможно, она еще хуже станет относиться к девочке, когда родится твой ребенок.

– Тут я ничего не могу поделать, Тесс. Я отвечаю за Дженни и не откажусь от нее даже ради спасения нашего брака с Питером. Дженни еще совсем маленькая.

– Но какой прекрасный ребенок, – уточнила Тесс.

– Мы не можем повернуть вспять ход событий, – продолжала Чарли. – Это немыслимо для меня. И для Дженни тоже.

Гровер вбежал в гостиную и направился прямо к спящей Дженни. Он ткнулся носом ей в лицо, и Дженни, не просыпаясь, оттолкнула его пухлой розовой ручкой. Гровер секунду постоял в недоумении, потом улегся рядом с Дженни, прижавшись к ее маленькому тельцу.