Тайные тропы Бездны
Шрифт:
Никодиму совсем расхотелось слушать вопли разошедшейся Любки, и он отправился домой, в свой уютный флигель, подальше от этих воплей. Что он мог умного почерпнуть из Любкиных слов? Язык её беден и неинформативен. И как Якушев с такой дурой живёт? Ведь он высокоинтеллектуальный человек, учитель физкультуры, а жена дура.
Половина Жупеево видела, как молодой человек волок учителя физкультуры по всем колдобинам посёлка. Картина, в общем-то, привычна для поселкового люда. Немного необычными оказались лингвистические способности этой пьяной пары. Некоторые местные жители старались даже
Бабе Вале, хозяйке Никодима, тоже наябедничали, что её постоялец перемещается по посёлку в обнимку с Николаем Фёдоровичем, ибо упились два уважаемых учителя в дрова. Соседки с радостью донесли благую весть и сочувствовали бабе Вале: да, не повезло бабке с постояльцем. Оказался постоялец пьяницей подзаборным и матершинником. Ой, беда, беда. А ещё детей эти ироды учат. Куда мир катится? Как только Любка, эта святая женщина, с таким алкашом, как её Якушев, живёт?
Добрые соседки бабы Вали завсегда знали, кто в посёлке наркоман, кто алкаш, а кто представительница древнейшей профессии. Они коллегиально решали, кого в этом посёлке не надо любить.
Баба Валя опешила от такого сообщения соседок и заранее окрысилась на своего молодого постояльца. Она-то думала, что берёт в квартиранты приличного учителя, интеллигента, а тут пьянь голимая. Получается, запустила она к себе в огород самца полорогих парнокопытных, а не приличного человека. Поэтому баба Валя встала у калитки в позу фурии. Она хотела самолично встретить возмутителя спокойствия и отчехвостить, а может даже выгнать его на все пять сторон света. Зачем ей в своём дворе любоваться на пропойцу?
Вскоре возмутитель спокойствия подошёл к подбоченившейся бабе Вали. К её огромному изумлению он был абсолютно трезв, одет, как всегда прилично: ни пылинки, ни соринки. Туфли блестят, взгляд нормальный, лёгкая улыбка и ни грамма запаха перегара. Как так-то? Совершенно нормальный человек. Бабе Вали пришлось перестать метать молнии из глаз, ибо ситуация оказалась дурацкая. Как обвинять трезвого человека, что он напился?
— А говорят, что вы с Николаем Фёдоровичем, как следует, перебрали, — неуверенно произнесла баба Валя.
— Инсинуации. Люди, особенно чёрствые душою, много чего говорят, — спокойно ответил математик. — Это называется, не говорят, а судачат. Люди они такие. Любят нафантазировать с три короба, натуральной колбасой их не корми, а дай посудачить. Наше общество борется с пустословием и шушуканьем за спиной, но есть ещё отдельные личности, которые любят почесать языком, обмыть косточки ближнему, и растрезвонить какую-нибудь весть, которую норовят безбожно переврать. А что касается Николая Фёдоровича, то, скрывать не буду, чуть-чуть нарушил мужик спортивный режим. Так после работы и на свои. У кого поднимется нога пнуть такого человека?
— Ни-ни, — замотала головой баба Валя, — совсем не поднимется, особенно ежели после работы, да на свои.
У бабы Вали исчез боевой настрой, и ей стало немного стыдно, что она плохо подумала на хорошего человека. Надо как-то загладить свою вину. Заглаживать она решила с помощью приглашения к своему столу:
— Никодим
— Валентина Егоровна, — улыбнулся своей обаятельной улыбкой Никодим. — Борщик с голубцами, это конечно прелесть. Особенно приготовленные таким мастером своего дела, как вы. Но, вчера я вам обещал помочь с поливкой огорода, — учитель поднял вверх палец. — Вооот! Сами жаловались на спину. Поэтому, пока ещё светло, пойду-ка я в огород, разверну шланги, да немного полью растения. А ужин потом после дела.
Пока постоялец ловко разворачивал шланги и поливал растения, баба Валя металась по двору и отгавкивалась от соседушек: Нюрки 66 лет и Катьки 65 лет. Старые подружки подлетели к бабе Вали и стали допытываться: «Ну, как твой алкаш молодой. Прочехвостила молодца с песочком или с перчиком? Вставила ему люлей, али как?»
— Али как, глупые вы сороки, — ворчала на соседок баба Валя. — Конкретно помешались вы бабоньки на фоне экономического кризиса. Затрахали мне мозги до срыва резьбы. Человек работает в огороде, поливает растения, как обещал, причём после трудового дня. А вы его в алкаши записали, а у него ни в одном глазу. Совесть у вас где?
— Тю, — возмущалась Нюрка. — Всё Жупеево видело его с Фёдорычем, лыко не вязали, матерились страсть как.
— Спокойно бабульки. Если не верите, — сердилась баба Валя, — то идите сами в огород и обнюхивайте его, хоть под хвостом. Говорю вам: совершенно нормальный человек. А как польёт огород, накормлю его борщецом и голубцами. Заслужил.
В интерпретации любых событий соседкам бабы Вали — Нюрке и Катьки равных нет, тут не поспоришь. Фантазия у бабулек буйная: столько версий накидают, что ящерки, людоеды, рептилоиды и прочие инопланетяне на тарелках покажутся обычными явлениями.
Соседки, высказав бабе Вали свою версию, на этом не угомонились. Они, когда уже Никодим сидел за столом и с аппетитом уплетал вкусную еду, наведались к бабе Вали и тёрлись около молодого учителя. Чудеса творятся, ей Богу. Учитель к их разочарованию совершенно не выглядел пьяным, да и уставшим он не выглядел: он шутил с соседками, расспрашивал их о внуках, пенсии, тарифов на ЖКХ и болячках, хвалил борщик бабы Вали и даже неуклюже льстил. Умел учитель поддержать беседу с пенсионерками. Он смог несколькими фразами расположить их к себе. Соответственно, Нюрка с Катькой, к неудовольствию бабы Вали, выложили постояльцу все расклады в селе. Никодим только посмеивался.
Помаленьку плыла по небу Луна, огромная, золотистого цвета, почти полная: на Жупеево опустилась ночь. Эта фаза суток несёт с собой особые сакральные тайны и именно ночью проходят исключительные вещи со странным ореолом нереальности. Мистические сущности любят ночь, и люди их не замечают. Ночью люди или спят, или занимаются любовью, или сходят с ума, читая на сон грядущий «Некрономикон» или «Молот ведьм» заново перелистывая. Что за существа скрытые во тьме и считывающие мысли людей и шёпот звёзд? Ночь — мать размышлений о бесконечной сущности Вселенной.