Тайные тропы
Шрифт:
Деньги я дал Соне на месяц. Она их вернула своевременно, взяла ценности, а через неделю появилась вновь. Ей понадобились еще двадцать пять тысяч. Я помог вторично. Получилось так, что деньги я должен был принести ей на квартиру сам. Я принес и там познакомился с ее мужем, Марком Аркадьевичем Мейеровичем. И как бы вы думали, кем он оказался?
Заволоко пожал плечами.
— Он оказался, — сказал важно и медленно Раджими, — коммерческим директором того самого завода…
— Который нам нужен? — перебил Заволоко.
— Совершенно
— Так это же на редкость удачно! — сказал он.
— Я тоже так думал, — умильно улыбнувшись, согласился Раджими, — а поэтому и сообщил, что цель может быть достигнута.
Заволоко заходил по комнате.
— Ну, и что за тип этот… как вы его назвали?.. — Заволоко пощелкал нетерпеливо пальцами.
— Мейерович, — подсказал Раджими.
— Ну да… Что он собой представляет?
Раджими не торопясь, степенно и спокойно доложил, что в прошлом Мейерович был агентом зингеровской фирмы и побывал за границей в разных странах. С установлением советской власти начал работать в хозяйственных организациях и с некоторого времени занял должность коммерческого директора машиностроительного завода.
— А его взгляды? — поинтересовался Казимир Станиславович.
— Он беспартийный. Никогда ни в какой партии не состоял. Делец. Проигрывает массу денег в карты, и, конечно, не из своего жалованья.
— Возраст? — спросил Заволоко.
— Точно не скажу, но, во всяком случае, моложе меня и немного старше вас.
— На какой срок вы ссудили деньги?
— На два месяца.
— Когда срок истекает?
— Два дня, как истек.
— А вы уверены, что деньги нужны именно ему, а не жене?
Раджими приложил руку к сердцу и склонил голову.
— Твердо уверен, — сказал он. — А на днях вы убедитесь.
— Когда его жена обещала принести деньги?
— За деньгами я должен сходить сам, — пояснил Раджими. — Я не хочу, чтобы она сюда приходила.
— Не вижу необходимости затягивать дело, — произнес Казимир Станиславович. — Вы с ним говорили о документах?
— Я ожидал вашего приезда. Надо было посоветоваться…
Гость встал и посмотрел на Раджими сверху вниз.
Да, с возрастом Раджими стал не в меру осторожен. Отчасти это правильно, и ругать его не следует. Спешка в серьезных делах недопустима, но…
— Если вы уверены, что денег у них нет, — медленно, с расстановкой проговорил Казимир Станиславович, — не откладывайте разговор и берите за горло. Церемониться нечего.
— Я и не думаю, — возразил с улыбкой Раджими, — но хочу предварительно узнать, зачем им нужны деньги.
— Умная мысль, дельная мысль, — одобрил Заволоко. — Попытайтесь узнать… А теперь скажите, как мне повидаться с Ожогиным.
— Когда бы вы хотели?
— Завтра.
Раджими
— Вы намерены долго с ним беседовать?
— Нет, — ответил Казимир Станиславович. — Пять, максимум десять минут.
— Отлично. Тогда устроим так. Вы помните здание телеграфа? Я вам показывал.
— Помню.
Казимир Станиславович Заволоко уже неплохо ориентировался в городе.
— Без пяти восемь вы подойдете к телеграфу. Увидите машину Абдукарима. Садитесь в нее. Ровно в восемь в машину сядет Ожогин.
— А Абдукарим? — поднял брови Заволоко.
— Абдукарим в это время будет со мной в чайхане. Я его займу минут на пятнадцать-двадцать.
— Можно и так, — согласился Казимир Станиславович. — Не забудьте только повесить на машину номер, известный Ожогину.
…На другой день Никита Родионович получил телеграмму за подписью «Рами». Телеграмма гласила:
«У меня сегодня день рождения. Буду рад вас видеть в половине восьмого».
Точно в срок Ожогин явился на квартиру Раджими. Раджими вынул толстые карманные часы и, глядя на циферблат, произнес мягко, но в то же время требовательно:
— Ровно в восемь, ни раньше, ни позже, подойдите к телеграфу и садитесь в машину Абдукарима. В вашем распоряжении двадцать восемь минут. Хватит?
— Вполне.
Сумрак окутывал город, сгущался. На небе зажглись первые звезды. Когда Ожогин достиг телеграфа, совсем стемнело. Большой циферблат висячих часов показывал без трех минут восемь.
Знакомая машина стояла на месте. Никита Родионович подошел к ней сзади, открыл дверцу и сел. Лишь спустя минуту, когда машина пересекала мост через канал, Ожогин вгляделся в шофера и понял, что за рулем сидит не Абдукарим. Это удивило и взволновало Никиту Родионовича. Он вторично посмотрел на шофера, и сердце его похолодело: на месте шофера сидел плотный мужчина без головного убора, в темных очках. Что-то очень знакомое было в его фигуре.
— Значит, не узнаете или не хотите узнавать? — произнес незнакомец, и его голос заставил Ожогина вздрогнуть.
Никита Родионович молчал.
Машина выехала на широкую асфальтированную улицу, прижалась к тротуару, под густую тень раскидистых деревьев, и плавно остановилась.
— Ну, здравствуйте! Не узнали? Не ожидали старика Юргенса? — И шофер снял очки.
Никита Родионович все еще молчал.
— Удивлены? — рассмеялся Юргенс и положил тяжелую руку на плечо Ожогина.