Тайные врата
Шрифт:
Гранье взял свободный стул от соседнего столика и поставил его перед Эммой. Красивый стул затемненного дерева – гладкий, покрытый голубой подушечкой с символикой «Ла Марин». Эмма хотела было сказать, что ей некогда, но он опередил ее:
– Черный кофе для мадам, Мариэлль! – попросил он официантку, которая принесла тарелку мидий на соседний столик. – Пойдет?
Эмма кивнула и присела.
– Я только на минуту, – пробормотала она, убирая сотовый в карман, и сказала, обращаясь к Лидии: – Знаете, Ребекка очень много работает. Уже как минимум десять лет. Она живет ну просто
Эмма произнесла эти слова непроизвольно, не принимая в расчет разговор с дочерью. Потом повернулась к Гранье:
– Вы тоже ведь понимаете, что танец требует полной отдачи.
Она постаралась показать ему взглядом, что ей необходимо поговорить с ним. Но романист не понял. Вместо него ответила Лидия:
– О, Жан-Филипп знает все это не хуже нас! Одна из его племянниц – настоящая звезда.
Гранье согласился, улыбнувшись уголками губ.
– В самом деле? – поинтересовалась Эмма.
– Знаете, я эклектик. Хожу в самые разные места. Так я придумываю романы. Везде, где есть красота! – заключил он, бросив красноречивый взгляд на грудь Эммы.
Она посмотрела на часы на экране сотового. Полвосьмого. Как Гранье мог шутить в такое время? Парадоксально, но она не могла его в упрекнуть этом. Он сбивал ее с толку. Разочарованный игрок. Беспечный, но в любом случае интересный. Будь она не замужем, она бы… Что за мысли – Эмма отбросила их…
– Жан-Филипп, у меня к вам просьба. Это срочно.
– Заранее соглашаюсь на любую вашу просьбу, – смеясь, ответил писатель.
Эмма с трудом удерживала натянутую улыбку.
– Скажите, что я могу сделать для вас? – мягко спросил он, казалось, глядя в самую глубину ее глаз.
Он почувствовал нетерпение Эммы и пытался ее успокоить. Юмор не действовал, и он переключился на обаяние.
– Жан-Филипп, я вас покидаю, – вклинилась Лидия. – Увидимся позже. Я попытаюсь найти способ вернуться в Париж. До свидания, мадам Шеннон. Мы еще увидим вас в Опере, не так ли?
– Весьма охотно, если, конечно, обстоятельства позволят!
Эмма ничего не понимала, глядя на них. И Гранье, и Лидия были совершенно спокойны. Казалось, они просто не понимали масштаба происходящей драмы.
Гранье смотрел, как уходит его подруга, затем взял стакан вина, отпил глоток и повернулся к Эмме.
– Жаль, вас не было на ее выступлении вчера утром. Он вела одну из тем дополнительной программы: «Состояние тела и уверенность в себе», если я не ошибаюсь. Мило было наблюдать, должен признаться. Все эти дамочки, выпячивающие грудь вперед! Вам уж это точно совершенно не нужно.
Эмма больше не старалась скрыть свое нетерпение.
– Жан-Филипп, прошу вас, хватит! Мне нужно знать, можете вы одолжить мне машину или нет!
Она скороговоркой объяснила, почему ей необходимо попасть в Версаль. Близкие Дэна были абсолютно уверены, что только ей он мог доверить цифры кода, закрывающего backdoor, поскольку открыто он никогда об этом не говорил, но оставлял знаки, важность которых она понимала не сразу. Например, «Ленотр», который «спасет мир».
– Еще одна пророческая фраза вспомнилась мне только что, когда
Гранье слушал, явно заинтригованный.
– Баретт обожал Версаль, я знаю, – скорчил он гримасу. – Мне ли не знать! Он заставил меня прорыскать целую ночь по Большому Трианону от пола до потолка, чтобы попытаться найти первоначальные планы садов. Труд психа. И все впустую…
Казалось, что, произнося последние слова, Гранье как бы споткнулся. Эмма предположила, что он подумал о шведской хранительнице, которая была с ними в тот день. Знал он что-нибудь о ее смерти?
– Действительно, вы подпитали его страсть, – ответила она. – Но знаете, эта неудача не вызвала у него неприязни к Версалю. Он был так очарован им, что в конце концов купил там роскошную виллу. Дважды меня туда приглашал. Но Амелия ненавидела этот маленький дворец. Так что это было его личное убежище, эксклюзивное владение. Если он хотел спрятать цифры кода в месте, известном только ему, вдали от сотрудников и семьи, то это действительно Версаль.
– Понимаю, – согласился Гранье с серьезным, почти суровым выражением лица. – Конечно, моя машина в вашем распоряжении! Но я не могу позволить вам отправиться туда одной.
– Я не одна, Пьер Шаванн тоже… потому что, даже если я найду код, я не знаю, что с ним делать. Я не так много понимаю в программировании. Для Пьера это легче легкого.
Пьер! Эмма вдруг вспомнила, что не попросила подождать ее. Когда они завтракали вместе, он беспокоился о том, как ему перевезти оборудование. А если он уже придумал, как?
– Все же будет лучше, если я поеду с вами, – сказал Гранье.
Она согласилась и набрала номер Пьера. Занято. Он разговаривал или сеть опять сбоит? Он позвонила ему в номер. Безрезультатно.
– Слушайте, Жан-Филипп, я в отель. Надо его найти.
– Я с вами. Заодно и чемодан соберу.
Регистраторы ничего не могли ей сказать, кроме одного: Пьер еще не оплатил свои счета. Это значит, что он еще в Арроманше. Один из сотрудников видел, как Пьер уходил из отеля, но не знает, куда он пошел. Где его искать? Эмма собралась посидеть в холле, когда заметила двух техников, которые закрывали двери большого зала для конференций.
– Прошу прощения… Вы не знаете, где Пьер? – торопливо спросила она.
– По-моему, он хотел перекусить, – ответил тот, что постарше.
– Наверное, пошел в «Ла Марин», – сказал второй.
– Давно?
– С полчаса, думаю, – произнес первый, глянув на часы.
– Надо же, а я только оттуда! – с сожалением сказала Эмма.
Почему они не встретились? Возможно, он сидел в зале, когда она была на веранде с Гранье. Какая разница. Она вышла из отеля и побежала в «Ла Марин».
– Вы кого-то ищете? – спросила женщина, сидевшая рядом с кассой ресторана, заметившая появление Эммы.