Тайными тропами
Шрифт:
— Теперь бежим! Нас не догонят!
И первородные помчались прочь. Волшебница выставила перед собой ладонь с испачканными кровью пальцами, и с пути женщин стали сами собой отклоняться ветки деревьев и кустов.
Лес пропускал парочку и их бычка беспрепятственно, словно признал истинных хозяек.
А потом первородные выскочили на поляну. И поляна была занята — на ней стояли, взволнованно вглядываясь в полумрак, три человека. Хвала Великому Полозу, не пришлые, а обычные стражницы Керенборга, снаряжённые в серые гамбезоны и шлемы-шапели. И лишь у одной в руках
— Стоять! — зычно закричала капралка.
Первородные замялись лишь на мгновение. Нетерпеливая Аргифирет, ни чуть сбавив шага, вскинула руку. В пальцах возник полупрозрачный зелёный клинок — тонкий, как лучик ночных звёзд. Первородная ловко, словно доказывая, что ей не зря было дано имя куницы, поднырнула под алебарду и на всём ходу вонзила в плечо стражнице. Не помогли ни кольчужный капюшон, поверх которого был надет шлем, ни толстый, простёганный на десять раз льняной ворот.
Солдатка вскрикнула и схватилась за гладкий, как жало комара, стилет, а перворождённая надавила сильнее и прошептала: «Сон». По гранёному клинку пробежала и скрылась в ране быстрая, как стриж, зелёная волна, и стражница обмякла, упав на траву. Можно, конечно, было и добить, но когда с духами общаешься столь же часто, как и со смертными, месть мёртвых будет пострашнее мести живых, ибо от мёртвых не скроешься. К тому же темно, никто не рассмотрел ни лиц, ни одежды. Незачем убивать.
А бежавшая следом волшебница, замерев на мгновение, дабы оценить положение дел, прошептала: «Ярость», и сделала шаг в сторону.
Мимо неё, наклонив голову и задрав хвост, промчался бычок. В нём было не менее двух тысяч фунтов весу, и животное, ослепнув от злости, снесло капралку, словно таран. Женщина упала на землю и скрутилась калачиком, держась за живот.
Третья стражница, отрывисто ругнувшись, упала на траву, потому как корень ближайшего древа ожил и схватил её за ногу. И сие стало приговором — Аргифирет бросилась на женщину, как сокол-скопа на рыбу в реке.
Удар кулаком в лицо, и третья стражница тоже быстро обмякла.
— Тишина, — проронила волшебница, когда всё было кончено, и щёлкнула пальцами, отчего чары ярости на бычке развеялись.
Колдунья быстро огляделась и облегчённо выдохнула, ибо погоня отстала, и рядом больше нет никого, кто мог бы остановить первородных.
Путь свободен.
Глава 4
Халумарское золото
Первым в эту пору встаёт из-за горизонта Сол. В такие дни говорят, что муж небесной богини пребывает в хлопотах о судьбах смертных. А ещё в эти дни принято молить этого бога о терпении и самим вставать раньше.
Но проснулась Аврора не от этого. Сперва сквозь стены донёсся вой, и лисья сущность, спрятанная внутри девы рода да Вульпа, встрепенулась и прислушалась.
А затем послышались залпы халумарских мушкетов. Когда же в окна ударил взрыв, что казалось, будто большая стая диких и при этом невидимых перепелов заблудилась во мраке и, перепутав свой путь, влетела жирными тушками во все окна сразу.
Зверомужи пришлых тут же засуетились, громко крича на своём языке.
А когда Аврора потянула носом, учуяла едкий халумарский порох, причём не чёрный, а жёлтый, как сушёная молотая облепиха. А ещё он не оставлял клубов дыма и не подходил для мушкетов и пистолей.
За грохотом и вонью волной прокатился дикий страх. Внутренний зверь заскулил и попытался спрятать испуганную морду в низ живота, под мочевой пузырь. И самым неприятным было то, что страх не самородный, а призванный чьими-то чарами, но Аврора никогда раньше не чуяла такого волшебства. Оно отличалось от всего, что девушка знала раньше. Ни Магистрат, ни Круг, ни жрицы богов так не колдовали.
Аврора сделала глубокий вдох и усилием воли подавила желание зверя убежать. Всё же, в ней куда больше от человека, чем от дикого лесного существа. Успокоившись, девушка быстро нырнула руками под подушку и выудила из-под неё стилет со вбитым в узкие долы серебром. Пистоль бы или мушкет здесь пригодились больше, но халумари изъяли пороховое оружие, поставив в оружейный погреб. Они после той выходки с дневальным, даже шпагу чуть не отобрали. Если бы не вставший на пути барон, она бы заколола всех, посмевших на такую дерзость. Никто не имеет права отобрать у дворянки шпагу и лишить её возможности смотреть телевизор! Никто!
Кроме барона, разумеется.
Но сейчас не об этом, а о страхе и чарах: успокоение пришло лишь тогда, когда пальцы стиснули холодный клинок.
— О, пресветлый Сол, дай терпения и сил в кротости, — закрыв глаза, прошептала девушка.
А вскоре мимо пробежал «данвальни», а после в казарму вошёл капитан халумарской стражи. Он выругался и обвёл глазами разбуженных шумом наёмниц. Нет, испуга ни у кого не было, но некоторая взволнованность непременно имелась.
— Всё хорошо. Тревога кончилась, — с сильным акцентом произнёс капитан стражи и направился в свою канцелярию.
Аврора, которая стояла с ножом в руке и одетая лишь в коротенькую камизу, выдохнула, но ложиться смысла уже не было. А чуть погодя надобно отправляться в лечебницу, ведь, как сказал господин барон, предстояло быть осмотренной лекарями халумари.
Сонный Керенборг всполошился и шумел уже второй час. Расположенный в одном из самых укромных и тихих уголков Королевства, он уже и забыл, что такое канонада, и грохотало не абы где, а со стороны халумарской крепости.
И потому преподобная настоятельница Керенборгского храма быстрым шагом, и едва сдерживаясь, чтобы не перейти на недостойный её сана бег, двигалась по узким холодным коридорам, даже не накинув верхнюю одежду. Перед ней со свечой в руках, прикрывая ладонью огонь, бежала молодая послушница. Босые ноги девчушки шлёпали по камню, и рядом с преподобной суетилось незримое эхо, прижимаясь к стенам и старательно шлёпая вслед за юницей.
В узких, похожих на бойницы окошках мелькали задержавшаяся на утреннем небосводе Лампада и сонно прячущийся за деревьями Сол.