Тайный агент. Сборник фантастических повестей и рассказов
Шрифт:
— Укоренится? — спросил я.
— Укоренится, — ответил он уверенно, и показал два пальца, что означало — еще по порции.
— И тебе останется только подать заявление, чтобы тебя приняли на данную работу. С чистым сердцем ты заявишь им, что у тебя большой опыт по этой части.
Я сделал еще один большой глоток. Постепенно меня окутывало туманом.
— Надо посмотреть, — сказал я.
— Отлично, сэр, — сказал он. — У меня записаны десятки различных профессий, и ничего не стоит добавить
— Ш–ш–шо–нибудь о–ош–ш–шобенное, — выговорил я. — Ш–ш–ш–шо–нибудь… у–у–у…
— Уникальное? — Он задумчиво покачнулся на стуле. Сэм принес еще по бокалу.
Когда утром туман рассеялся, я осторожно открыл один глаз, потом второй. Без всякого сомнения, меня полностью выпотрошили и забыли положить внутренности обратно. Я услышал визгливый голос: «…вслед за пережогом третьего двигателя. В этом случае, если в качестве топлива используется одноатомный водород, теоретически скорость выхода газов достигнет двадцати одной тысячи метров в секунду, тогда как в случае с обычным водородом теоретическая скорость не превысит пяти тысяч ста семидесяти метров в секунду. Разница, однако, заключается в том…»
— Радио, — простонал я. — Только этого мне не хватало. Почему бы им не обложить эти штуки специальным налогом?
Голос умолк, что–то щелкнуло. Я растворил глаза пошире. Это было не радио, а автоматический проигрыватель у моего изголовья. Я сел и, постанывая, выключил его. Проигрыватель производил странное впечатление.
Когда он заканчивал прокручивать последнюю пластинку, все начиналось сначала.
Я потряс головой. Каким–то образом эта штука должна была иметь ко мне отношение. Но она не имела.
Я встал и осмотрелся. Сквозь распахнутую дверь, ведущую в микроскопическое сочетание гостиной–столовой–кухни, я разглядел бородатого человечка, схожего с тряпичной куклой. Человечек спал на диване. Я постарался вспомнить, кто он такой.
— Ньютон Браун, — сказал я наконец. — Чокнутый изобретатель из бара Сэма.
Он открыл один глаз.
— Не ори на меня, — пожаловался он.
— Я же шепотом.
— А похоже было, что орешь.
Он открыл другой глаз.
— Кто ты такой?
Но я сначала отправился на кухню, открыл кран и подождал, когда пойдет холодная вода, чтобы напиться. Затем сунул голову в раковину и стоял так, пока не замерз.
— Великолепно, — простонал я.
Потом я вытерся насухо и сказал:
— Меня зовут Ларри Маршалл. Прошлым вечером мы встретились у Сэма и пили Джека Потрошнтеля. Как сюда пришли — не помню. А почему у моей кровати стоит проигрыватель?
— Проигрыватель?
С похмелья он казался еще ничтожнее, чем раньше.
— На столике у моей кровати.
Он покосился на меня и почесал бакенбарды. Жизнь меркла в
— Похоже, что это мой суперцереброграф.
Я щелкнул пальцами.
— Теперь вспомнил? Я сказал тебе, что хочу смотаться из газеты, и ты ответил, что можешь за одну ночь научить меня чему–нибудь путному. И ни черта не вышло. Интересно, куда я засунул аспирин?
Он опустил ножки с дивана и попытался принять вертикальное положение.
— Из чего ни черта не вышло? — спросил он. — Если найдешь аспирин, дай мне две таблетки.
— Из этой супердуперштуки. Думаешь, аспирин нам поможет? Ничему меня твой супердупер не научил.
— Послушай, давай говорить обо всем по порядку, — попросил он. — Голова у меня раскалывается, и я не уверен, что только из–за похмелья. А ты почем знаешь, что ни черта не вышло?
— А чему он меня научил? Какой я был вчера, таким и остался.
Аспирин нашелся в кухонном шкафу. Я взял три таблетки, налил в стакан холодной воды и запил их.
— Разве что голова стала трещать.
Я передал ему бутылочку с таблетками.
Наевшись аспирину, он сказал:
— Сейчас возьмем пластинки и посмотрим, чему ты научился.
Он передвигался осторожно, одной рукой цепляясь за стенку и другой поддерживая голову.
Я слышал, как он колдует с машиной. Затем через несколько секунд раздался грандиозный грохот. Он вполз обратно в гостиную и признался:
— Я их разбил.
Я сел на освобожденный им диван.
— А я–то думаю, почему такой шум? — язвительно сказал я и постарался сфокусировать глаза на ручных часах.
— Черт возьми, пора на работу! Редактор мне голову оторвет.
Он со стоном опустился на стул.
— И не мечтай об этом, — сказал он. — У тебя теперь новая профессия.
— Да? — рявкнул я. — Но пока я не узнаю, что это за профессия, не лучше ли мне зарабатывать на кусок хлеба с маслом старым способом?
Ньютон Браун покачал головой.
— Боюсь, ничего из этого не выйдет. Разве я тебя не предупредил, что мой суперцереброграф не только подготавливает тебя к новой профессии, но и заодно ликвидирует ненужную память о старой? Проще простого. Зачем забивать голову лишними сведениями?
Я выпучил глаза.
— Ты что, спятил? И у тебя хватает наглости заявить, что я забыл свое ремесло газетчика только потому, что ты подключил к моему уху свои паршивые пластинки?
Он откинулся на спинку стула и зажмурился.
— Умоляю, не ори. Попробуй напечатать что–нибудь на машинке.
Злой как черт, я подошел к моему старенькому уидервуду, стоявшему на столе. Я сел за машинку и неверными пальцами потянулся к клавишам. Посмотрел на клавиши, убрал пальцы и протянул снова.