Тайный агент
Шрифт:
— Продолжайте.
Мистер К. приободрился, глянул на Д. своими поросячьими глазками — и скривил рот, пытаясь улыбнуться.
— К тому же вы и сами вели себя довольно странно, так? Откуда нам было известно, что вы уже не продались?
— Справедливо.
— Каждому приходится заботиться о себе. Если бы вы совершили сделку первым, мы бы не получили ничего.
Где предел человеческому падению? Мистера К. куда легче было терпеть, когда он дрожал от страха. Теперь к нему возвращалась храбрость. Он даже философствовал.
—
— Безнадежно?
— Почитайте сегодняшние газеты. Мы разбиты.
— Интересно, сколько вы получили?
Мистер К. нашел очки и уселся удобнее. В нем почти не осталось страха. Лицо его выражало какую-то победоносную хитрость. Он не скрывал удовлетворения:
— Я так и думал, что вы благоразумный человек.
— Рассказывайте все.
— Если вы хотите получить свою долю, — пояснил мистер К., — это у вас не выйдет. Даже если бы я захотел...
— Вы ведь не настолько глупы, чтобы предавать в кредит?
— Зато они слишком умны, чтобы предлагать деньги такому человеку, как я.
Д. был сбит с толку. Он сказал, не веря:
— Вы хотите сказать — вы ничего за это не получили?
— Я получил пока что письменное обязательство, подписанное Л.
— Никогда не думал, что вы так непрактичны. Если вам достаточно обещаний, вы могли их получить от нас в таком же количестве.
— Это не обещания. Это приказ о моем назначении, подписанный ректором. Ведь Л. теперь ректор. Это произошло уже после вашего отъезда.
Голос К. звучал уже совершенно непринужденно.
— Ректор чего?
— Университета, разумеется. А я назначен профессором. Мне дали факультет, и я могу снова вернуться домой.
Д. не удержался от смеха, но в смехе звучало отвращение. Вот она, цивилизация победителей, наука будущего... Он прикинул вслух:
— Стало быть, если я убью вас, то на моей совести будет уже профессор К....
Ему представилось на миг отвратительное сборище поэтов, музыкантов, ученых, художников — все в очках со стальной оправой на покрасневших глазках: предатели с куриными мозгами лакеев, остатки старой поношенной цивилизации, преподающие молодежи полезные уроки соглашательства и покорности. Он вытащил пистолет и сказал:
— Интересно, кого они назначат на ваше место. — Но он знал, что у них найдется тысяча таких же.
— Не играйте с оружием. Это опасно.
Д. сказал:
— Если бы вы сейчас были на родине, вас бы судил и расстрелял военный трибунал. Почему же вы здесь надеетесь избежать этого?
— Вы шутите. — Мистер К. силился улыбнуться.
Д. вынул обойму: в ней было два патрона. В ужасе мистер К. затараторил:
— Вы же обещали, что, если я не повинен в смерти девочки, вы сохраните мне жизнь.
— Ну и что? — Он снова вставил обойму.
— Я не убивал ее. Я только позвонил Мари...
— Мари? А, да, управляющая
— Мне так велел Л. Он позвонил из посольства и сказал: «Просто передайте ей — сделать все, что возможно».
— И вы не догадывались, что он имел в виду?
— Не совсем. Как я мог догадаться? Я лишь знал, что у нее был какой-то план... сделать так, чтобы вас выслали. Она и не собиралась доводить дело до убийства. Только когда полиция прочла дневник... все пошло как по маслу. Она писала, что вы обещали ее забрать.
— Ах, вы и это знаете.
— Мари рассказала мне... потом. Для нее все это было прямо находкой. Она собиралась инсценировать ограбление. К тому же девчонка, вы понимаете, была довольно наглой. Мари думала лишь припугнуть ее, но затем вышла из себя. Вы же знаете, у нее ужасный характер, она не умеет сдерживаться. Совершенно не умеет. — Он снова попытался изобразить улыбку, чтобы посмотреть, как прореагирует Д. — Всего лишь одна девчонка, — трещал К., — одна из тысяч. На родине они погибают ежедневно. Война! — Что-то в выражении лица Д. заставило его чересчур поспешно добавить: — Так говорила Мари.
— А вы что ответили?
— Я, конечно, был против этого.
— Против — до того, как это случилось?
— Да. То есть нет, я хотел сказать... после... Когда я потом увидел ее.
Д. сказал:
— Все ложь. Вы были в курсе дела от начала до конца.
— Клянусь. Я не был у окна...
— Вот в это я верю. У вас бы нервы не выдержали. Это вы предоставили ей.
— Да, это она... Только она...
— Я не убиваю женщин — из суеверия. Но ей придется несладко, будьте уверены, когда вас найдут мертвым. Она будет теряться в догадках... Прислушиваться к звукам... Кроме того, у меня только два патрона. И я не знаю, как достать еще. — Он взвел курок.
— Но ведь мы же в Англии! — Маленький человечек с посеревшим лицом заклинал его, будто пытался убедить самого себя. Он вскочил на ноги. С диванной полки упала книга. Она раскрылась на каких-то религиозных стихах со словом «Бог» с заглавной буквы.
«Ведь мы же в Англии!» Конечно. В этой комнате все было так по-английски. И диван, и корзина для бумаг, сделанная из старых цветных литографий, и географическая карта в рамке на стене, и подушечки. Чужая обстановка тяготила Д., хотелось поскорее все кончить. Он яростно сказал:
— Отойдите от дивана!
Мистер К., дрожа, сделал шаг. Он еще надеялся:
— Вы разрешите мне уйти?
Годы научной работы могут сделать из человека хорошего судью, но не палача.
— Почему не Л.? — умоляюще подсказал К.
— О, когда-нибудь я разделаюсь и с Л. Но уже совсем по другому счету.
Разница между ними была очевидной: нельзя испытывать к музейному экспонату ту же ненависть, что к живому человеку.
Мистер К. простер над головой выпачканные в чернилах руки.