Тайный год. Неизвестный дневник священника
Шрифт:
Его источник мы можем установить вследствие распространенности этого убеждения в церковном народе в эпоху поздней Российской империи. Об опасности «ядовитого» материнского молока упоминал протоиерей Григорий Дьяченко в своей эклектичной и широко популярной в свое время энциклопедии «Из области таинственного» [28] . Он писал: «Descuret приводит случай, как, в продолжение четырёх лет, одна молодая женщина внезапно потеряла своих двух детей и одного грудного, потому что кормила их грудью немедленно после припадков сильного гнева». В свою очередь в примечании к этому пассажу Дьяченко отсылал к старому французскому источнику, сочинению «Медицина Страстей», изданному во времена правления короля Луи-Филиппа I, последнего из династии Бурбонов [29] .
28
См.: Дьяченко Г., прот.
29
См.: Descuret J.-B. F. La medicine des passions. Paris, 1844. P. 56–57. Дескюре, Жан Батист Феликс (1795–1871), французский врач, писатель-моралист. Доктор медицины и доктор филологии. Более 30 лет практиковал врачом в Париже, участвовал в борьбе с эпидемией холеры (1836), за что был награжден орденом Почетного легиона. В его главный труд «Медицина Страстей, или страсти, рассматриваемые в их отношении к болезни, законам и религии» (опубл. в 1841) включены примеры из многолетней личной врачебной практики. Книга, получив большую известность, вскоре была переведена на испанский и итальянский языки. На русском вышла несколькими изданиями (1869–1870, 1877; отд. главы – в 1899).
Весь эпизод, «доказывающий» связь между внутренним состоянием матери и пользой или пагубностью ее молока, говорит не столько об опоре на знание, сколько на внутреннее убеждение, на вековую религиозную традицию, на мировосприятие.
Это пафос сознания, ищущего опору любых явлений в вере, причем в вере в нравственное начало бытия. Всякая глобальная идеология чаще всего с легкостью поддается искушению подверстывать к системе своих проповеднических (пропагандистских) инструментов непроверенные факты, предания, взятые на веру, ибо главное для идеологии – демонстрация «здравого смысла», который она претендует единолично представлять окружающим. Дьяченко собрал в кучу гигантский разнородный материал в целях апологии христианства, как значится в подзаголовке его книги. Собственно о. Спиридон (как и один из его образцов для подражания, о. Иоанн Кронштадтский, исповедовавший однажды архимандрита во сне) и был одним из апологетов христианства конца эпохи Российской империи и начала новой эпохи гонений на религию.
Он прожил 57 лет и всю сознательную жизнь выступал в защиту христианства, Церкви, евангелия. Он мог критиковать порядки в церковной ограде, жестко обличать руководителей Церкви, бичевать нравы паствы, общества, лидеров общественного мнения, культуру, однако он делал все, что мог, для оздоровления, укрепления и расширения христианского мира в его православном изводе. Для этой цели он применял все свои умения и способности. Отсюда берут начало его раздвоение и противоречивость. Резко выступая в записках против реформ в Церкви, которые, по его мнению, рождены из «идеологии семитической» [30] , он на практике действовал как типичный реформатор. Речь идет не только об особенностях служения литургии (открытые царские врата) или проведения им общей исповеди, но и об устройстве Братства Иисуса Сладчайшего, которое он возглавлял. История же возникновения этого братства, методы пастырской работы архимандрита были вызваны необходимостью срочного противодействия натиску безбожия, секуляризма и дегуманизации, обрушившихся на человека в распавшейся Российской империи.
30
Запись от 23.07. 1928.
Вот что показал на допросе 21 ноября 1930 года друг архимандрита киевский священник Анатолий Жураковский:
«[Отец Спиридон ставил] себе целью широкую демократизацию Церкви, возрождение древних церковных обычаев, реформу церковного быта… Главное обвинение [архимандрита со стороны его епархиального начальства] было – идеология отца Спиридона, в частности, его чрезвычайно резкие суждения о войне и деятельности церковной власти. За последние годы братство жило своей обособленной жизнью – находясь под подозрением у духовенства за свой особый уклад, особое служение (русский язык, открытые Царские врата и т. д.)…» [31]
31
Проценко П. Г. К незакатному Свету. Анатолий Жураковский: пастырь, поэт, мученик. М., 2017. С. 235. (Курсив мой. – П. П.)
В 1919-м после выхода в свет первой книги архимандрита его противники среди духовенства выдвигали предположение, что за ним якобы стоят какие-то ученые кукловоды (из той же «так называемой интеллигенции»), направившие его волю и перо на критику Церкви. Это не соответствовало действительности. В стремлении что-то противопоставить драме агрессивной секуляризации, разворачивавшейся в бывшей православной державе, Кисляков, в самом деле, нашел в церковном Киеве единомышленников. Однако
Поразителен и эпизод с раздвоенным отношением о. Спиридона к аскетизму как важному принципу внутренней жизни Церкви.
В своей книге «Царь христианский» архимандрит заявлял о непонимании таинственной стороны брака, казавшегося ему слишком естественным по своей природе. Таким протестным образом он подчеркивал неотмирную природу Церкви, в которой не может быть ничего приземленного. В своих записках (через восемь лет) он кается в тогдашнем неправомыслии. Наконец он понял, что есть таинственная сила в «благодатном браке», в котором только и возможно «благодатное зачатие», приводящее к рождению будущих «граждан Царства Божия». К такому браку приводит осмысленная христианская жизнь, наполненная воздержанностью и молитвой, превращающих деторождение в своеобразный акт «доставки» на землю гениев и святых. Подобный брак, по нынешнему убеждению монаха, есть «семейное содружество ангелов», «совместный идейный аскетизм» и «истинное таинство» [32] . Дети увенчивают христианскую семью славой.
32
Запись от 11.07. 1928.
Даже девственные браки, в которых супруги, по тайному обету, живут как брат и сестра, стоят «далеко ниже» чадородного благодатного брака. И – мысль архимандрита делает резкий зигзаг и выносит жесткий приговор: «девственные браки» «являются сплошь и рядом плодом глубочайшей прелести». Такой брак, по видимости «подвижнический», он называет «болотным скоплением и грязненькой лужей тщеславного рекламного пустосвятства! Такой брак есть благочестивый онанизм и больше ничего» [33] .
33
Запись от 19.12. 1927.
Каскад громовых обличений превращается в одну развернутую гиперболу, смысл которой заклеймить бездетность в христианской среде. Косвенным образом вся эта тирада направлена, как ни странно, в адрес близких друзей Кислякова, священника Анатолия Жураковского и его супруги, Нины Сергеевны. Венчанные, они вскоре стали жить в воздержании, которое, по последним данным, было отчасти вынужденным (жена батюшки вследствие болезни не могла иметь детей).
В этом вопросе чувства архимандрита разрываются от непримиримого противоречия. Сам он признается, что «без религиозного аскетизма» его «“я” умирает» [34] . Но когда в безвыходной житейской ситуации его близкий духовный друг по необходимости обращается к аскезе в браке, о. Спиридон если окончательно и не осуждает этот тип брака, то подчеркивает его сомнительность и даже «прелесть».
34
Запись от 13.12. 1927.
Правда, мы ошибемся, если воспримем такую нелогичность результатом серьезного духовного опыта, к которому обычный человек, как правило, и близко не приближается. Нет. Перед нами всего лишь типичное ситуативное суждение о болезненных проблемах, глубоко задевавших автора записок. Более того, все они в каком-то смысле являются потоком подобных суждений, порой пристрастных, очень индивидуалистичных, порой направленных на что-то очень конкретное и единичное, что он хотел запечатлеть на бумаге и отношение к чему стремился обозначить.
В марте 1928 года о. Спиридон горячо настаивает на идее бессмысленности для христианина «заботиться об улучшении общественной жизни», ибо его жизнь заключена во Христе [35] . Известно, что в это же время он подписывает письмо с протестом ряда киевских священников против коллаборационизма правящего киевского митрополита Михаила (Ермакова; 1862–1929). Более того, в январе того же года направил ему личное письмо с выражением несогласия…
Вообще противоречивые, часто совмещающие прямо противоположные утверждения, писания архимандрита невозможно понять, исходя из традиционных представлений о литературе. Все его тексты – набор ярких, кричащих в своей внутренней неразрешимости картин и образов, отчаянных свидетельств о болезнях мира, человека, общества, страны, Церкви, духовенства, своей души… Автором движет, прежде всего, желание высказаться об увиденном, пережитом и осознанном в момент столкновения с острыми проблемами действительности. Он стремится обозначить открывшееся ему духовное знание. Отсюда прерывистое, часто то фантазийное (как в «Царе христианском»), то логически сконструированное изложение понятого им в момент катарсиса. Он высказывается предельно искренне, и каким бы умозрительным, головным или рационально просчитанным ни было его высказывание, оно всегда покоится на главной движущей силе его личности – религиозной вере.
35
См.: Запись от 20.03. 1928.
Любовь Носорога
Любовные романы:
современные любовные романы
рейтинг книги
Новый Рал 8
8. Рал!
Фантастика:
попаданцы
аниме
рейтинг книги
Отрок (XXI-XII)
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
