Тайный любовник
Шрифт:
Она все больше убеждалась, что напала на интересный материал. Он явно отличался от этих людей, это было особенно хорошо заметно, когда он находился среди них. Волосы хоть я не причесаны, но чистые. Голос более уверенный, чем у остальных. И зубы ровные и белые.
Она села непосредственно за ним.
– Привет, Билл, – поздоровалась она, за что получила в награду изумленное, но довольное выражение, с которым он повернулся к ней. Однако он тут же разозлился.
Брэд Мэлоун сосредоточился на задании – роли Билла, бездомного, стараясь незаметно получить информацию. Он настолько
– Привет, – наконец произнес он, кивая ей и снова поворачиваясь к тем бедолагам, с кем только что обсуждал недавнюю гибель Хэнка.
– Ты ее знаешь? – спросил один из его собеседников.
– Знаю, Майк. Она – репортер, – тихо сказал Брэд.
– Ага, – согласилась с ухмылкой женщина – ее звали Кей – и покрепче вцепилась в свою брезентовую сумку. – Она говорила. Делает репортаж о нас, бродягах.
Внезапно между ним и Кей появилась худенькая рука с ухоженными ногтями.
– Аллисон Прескотт с седьмого канала. Я могу задать вам несколько вопросов, Билл? Отец Поллак не возражает.
Он уставился на руку, одновременно раздражаясь и невольно восхищаясь ее красотой. С обреченным вздохом он встал и пожал ее. На ощупь она оказалась такой же мягкой, как и на вид, но пожатие было на редкость твердым.
– Давайте я провожу вас до машины, и мы поговорим, – предложил он, решив, что расскажет ей свою легенду и избавится от нее.
ГЛАВА 2
Неплохо, вынужден был признать Брэд, наблюдая за гибкой фигуркой в обтягивающих джинсах, направляющейся к двери. Совсем неплохо. В других бы обстоятельствах… Но откуда им взяться, другим обстоятельствам?
Пока они шли по пустынной улице, она принялась рыться в своей большой сумке. На ней был изображен какой-то знак. Возможно, марка модельера, сшившего и ее, и эти модные джинсы, и оригинальную рубашку. Дело явно хуже, чем он себе представлял: она не только журналистка, но журналистка, заботящаяся о своем статусе, у которой денег больше, чем мозгов или совести.
– Не возражаете, если я запишу наш разговор, Билл? – спросила она, выуживая из сумки маленький магнитофон.
– Возражаю.
К его удивлению, она послушно положила магнитофон назад в сумку.
– Без проблем, – сказала она. – У меня хорошая память. Ну, и как давно вы бродяжничаете?
– Здесь я пару недель. – Лучше поменьше врать, иначе она может его подловить.
– А раньше?
Брэд открыл было рот, потом закрыл его, откашлялся и начал по новой.
– В Хьюстоне, – ответил он, причем вранье далось ему нелегко.
В связи с заданием он вынужден был постоянно и потому привычно лгать, но сейчас испытывал в этом затруднение. Она была не просто охочей до грязи журналисткой, таким он обычно врал легко, говоря то, что им хотелось слышать. Но у этой хищницы были блестящие волосы, к которым хотелось прикоснуться, и большие доверчивые карие глаза. Брэд сунул руки в карманы, чтобы
– Пару лет работал на нефтеразработке здесь, в Оклахома-Сити, – быстро и резко заговорил он в такт шагам. – Потом подался в Хьюстон, работал разнорабочим на морских газопромыслах. Когда разразился кризис, меня поперли. Ну я и решил: уж если подаваться на улицу, то лучше тут. Вот и вернулся.
Рассказ прозвучал слишком отрепетированно даже для его собственных ушей, будто по бумажке читал. Черт побери! Что с ним такое? Он тайком взглянул на женщину, с трудом поспевавшую за ним. В ее глазах цвета орехового дерева – совсем как стол у его матери – проглядывались сомнение и вопросы. Он замедлил шаг, пожал плечами и сделал попытку говорить без эмоций.
– Вот и все. Жизнь по сути не так уж плоха. Священник кормит…
– Только вы не едите, – перебила она. Брэд от неожиданности даже споткнулся.
Черт бы побрал эту пронырливую бабу!
– Я поел раньше, – сказал он.
– И что вы ели? – спросила она.
Брэд, доведенный до крайности, ляпнул первое, что пришло в голову:
– Собачьи консервы.
Она даже не моргнула длинными темными ресницами. Выражение лица не изменилось, но он знал – она ему не поверила, не купилась на его вранье.
– Какие именно? – спросила она.
Он остановился на углу и повернулся к ней.
– Где ваша машина? – грубо спросил он. Они уже отошли довольно далеко от приюта.
– Вон там, на стоянке, – ответила она, взмахом изящной руки со сверкнувшими золотыми часиками показав в направлении, откуда они пришли.
– Значит, мы идем от вашей машины? – рассердился он. – Мы вроде договорились, что я провожу вас до машины.
Аллисон улыбнулась и перешла через улицу.
– Это вы предложили. Я ни на что подобное не соглашалась.
Брэд рванулся за ней, схватил за плечо и повернул к себе. Она спокойно повернулась и смотрела на него, ожидая следующего хода. Ее плечо под его ладонью казалось хрупким, а пахло от нее летними полевыми цветами. Он резко отдернул руку, будто коснулся оголенного провода. Его предупреждали, что работа под чужой личиной странным образом сказывается на голове полицейского, но он не помнил, чтобы упоминалось что-то, напоминающее его теперешнее состояние.
– Ну так договоримся сейчас, – проворчал он. – Или мы идем назад к машине, или я не отвечаю больше ни на один вопрос.
– Ладно, – согласилась она слегка запыхавшимся голосом, но он не взглянул на нее, чтобы выяснить, в чем дело. Рассудок пока не предавал его, как тело.
– Пошли, – приказал он, зашагав прочь. Она – враг, напомнил он себе. Даже если нет, она наверняка отрицательно воспримет попытки неумытого и небритого бродяги завязать дружеские отношения.
– Так какие собачьи консервы? – повторила она свой вопрос.
– Что? – удивился Брэд, затем вспомнил, что только что соврал. – Да обычные, какие во всех магазинах, – отметил он. – У меня нынче плохо с деньгами, да еще надо было оставить на вино, чтобы ночью не замерзнуть. – После таких слов она должна заткнуться и убраться восвояси.