Тайный наследник для миллиардера
Шрифт:
Конечно, мне хочется, чтобы у Богдана был отец, который его любит и переживает о нем так же, как я. От финансовой помощи я тем более отказываться бы не стала. Только это невозможно. Никак.
Бодькин отец не подонок и не мерзавец, который нас бросил. Мой сын — только мой ребенок, его отец не знает о нем. Потому, что я сама не знаю, кто отец моего сына.
— Попробуй, Полина, что ты теряешь? — Лео настойчиво двигает визитку
— Ничего, Лео, — шепчу как зачарованная, — ничего, потому что уже все потеряла.
Мой мир рухнул два часа назад, когда я застала своего любимого мужчину с другой. И все эти два часа Лео пытается вернуть мне вкус к жизни с помощью лучших сортов кофе в кофейне напротив нашего агентства. Точнее, теперь уже моего бывшего агентства.
Настоящее имя Лео — Леонид, но всем по большому счету все равно. Лео так Лео. Он фотограф в модельном агентстве, где я работала до сегодняшнего дня. Лео лучше всех умеет подобрать ракурс, поймать кадр, и на его снимках я всегда получаюсь худая.
Но это не потому, что мы с ним дружим, он просто классный фотограф.
— Я не представляю, как это — продавать яйцеклетки, — выдавливаю с трудом. Лео выжидательно смотрит на меня и нетерпеливо теребит в руках зубочистку.
— А почему нет? — удивляется он. — Представь, что ты фермер, выращиваешь, к примеру, кукурузу. Часть оставляешь себе, а остальное продаешь. Это называется избытки, подруга, почему бы не поделиться избытками?
У приятеля все же получается вызвать у меня улыбку, хоть улыбка и выходит довольно жалкой.
— Какая кукуруза, Лео! Как это можно сравнивать?
— Неважно, — отмахивается он, — ну сколько ты используешь яйцеклеток за всю жизнь? Две? Три? А остальное пропадает. Вот и продай их людям, не жадничай.
— Но… — у меня даже слова поначалу нужные не находятся, — это же будут мои дети, Лео!
— Слушай, Полинка, — морщится он, — ну какие это дети? Это технологии, детка. Биотехнологии. Которые, кстати, помогают людям стать счастливее. А были бы все как ты, мир был бы другим. Несчастным.
Оживает экран, и я цепенею. Роберт. Он уже два часа пытается дозвониться, а у меня не хватает духу отправить его в черный список.
Роб был для меня всем. Моим продюсером. Моим любимым мужчиной. Он стал моим первым. Он называл меня своим ангелом после того, как я получила допуск к кастингу «ангелов» для «Victoria’s Secret» — им мои параметры подходят идеально. Восемьдесят пять/пятьдесят девять/восемьдесят пять при росте сто восемьдесят один сантиметр.
И сегодня он предал меня с той, которую я считала подругой.
В агентство я пришла раньше, в университете не было пары, и до съемок оставалась уйма времени. Не стала звонить Роберту,
Я даже не сразу сообразила, стояла и смотрела на них, а они меня не замечали, так увлеклись. Повернулась и пошла обратно, не чувствуя под собой ног. Роберт догнал меня на выходе.
— Подожди, малыш, ты все не так поняла, — он держал меня крепко, а мне казалось, если отпустит, я рухну безвольной куклой. — Не надо так серьезно относиться, это обычный рабочий процесс.
— Не трогай меня, Роб, — попыталась отцепить его пальцы.
— Не дури, Полина. Я просто расслабился, смотри на это шире. Ты все равно моя малышка…
Только когда запекла ладонь, я поняла, что ударила Роберта. Со всего маху приложила его по щеке, будто хотела передать с этой пощечиной всю свою боль.
— Я. Не. Твоя, — процедила и оттолкнула опешившего мужчину.
— Ах вот как, — мстительно сузил он глаза, — ну тогда забудь о контракте, святоша. Зачем ты пришла в модельный бизнес? Иди в монашки и там ищи себе такого же. И о Нью-Йорке забудь, туда Дарина поедет…
Он еще что-то говорил, но я уже не слышала. Шла, не разбирая дороги, пока меня не поймали в шаге от проезжей части.
— Куда на красный? — Лео оттянул меня от перехода и увел в кофейню. Там и выдвинул предложение стать донором биоматериала для частного репродуктивного центра.
Сбрасываю звонок и блокирую контакт, сохраненный в базе как «Любимый». Надо переименовать…
— Откуда у тебя их визитки? — спрашиваю, чтобы Лео не начал рассуждать о полигамности мужчин. Это его любимый конек.
— Они давно у нас пасутся на самом деле, — отвечает приятель, — подбирают базу. Клиника очень крутая, там богатые люди обслуживаются. А они хотят красивых детей. И требования к донорам у них высокие. К примеру, многим важен интеллект, знание языков, привычки и хобби. Считается, что это все может передаваться генетически.
— Ты серьезно, Лео? — переспрашиваю шокировано, для меня это за гранью. Как можно выбирать ребенка, будто мебель в магазине?
— Вполне. Это ты еще не сталкивалась с рынком эмбрионов, Полька, вот где самый трэш!
— Разве это трэш, Лео? Это дикость и уродство!
— Это биотехнологии, детка, еще раз повторюсь. Людям нужны дети, тебе нужны деньги. Люди готовы платить деньги — оп, и клиника вас сводит. Дальше все зависит от тебя, дорогая, — Лео откидывается на спинку диванчика и машет баристе. — Дайте нам еще два моккачино.
— Я все, — отрицательно качаю головой, — меня уже от кофе тошнит.
— Тогда белый чай. Белый же? — заглядывает в глаза Лео, и я устало соглашаюсь. — Сделайте нам на две чашки.