Тайный наследник для миллиардера
Шрифт:
— Да, зайчонок, он был точно как дядя Тимур, — отвечаю взволнованно.
Мой мальчик обнимает меня за шею и кладет голову на плечо.
— Я бы хотел, чтобы Сонин папа был и моим тоже, — вздыхает он. Глажу его по голове, по спине, успокаивая, а сама мысленно соглашаюсь со своим ребенком.
Я тоже хочу. Очень.
Как жаль, что это не он…
— Бодь, как лучше, сделать хвост или распустить? — поднимаю волосы вверх и кручусь перед зеркалом, рассматривая себя с разных
Сын хмурит бровки, и мне почему-то это напоминает Арсанова.
— Лучше с распущенными, — отвечает он с серьезным выражением лица, и мне снова в его взгляде чудится Тимур.
Мысленно одергиваю себя и ругаю. Это никуда не годится. Полчаса пообщаться с мужчиной и после этого искать его в собственном сыне — глупость несусветная!
— А какое лучше платье? — перебираю вешалки с платьями, у меня есть вполне приличные. Бренды, которые я рекламировала, часто позволяли выбрать в качестве бонуса понравившиеся образцы. Достаю два и прикладываю к себе. — Или, может, брючный костюм?
— Вот это, — показывает сын на бежевое, прошитое золотистой ниткой. Оно и правда шикарно смотрится, особенно если правильно подобрать макияж…
— Мам, ты так хочешь ему понравиться, да? — спрашивает Бодька, и я застываю с вешалками в руках.
Я в самом деле этого хочу? Конечно, даже обманывать себя не буду. Особенно, когда вспоминаю его взгляд — глубокий, обволакивающий. И мне очень хочется увидеть в глазах Тимура восхищение.
Но когда смотрю на своего мальчика, понимаю, что не готова ему в этом признаться. Не хватает духу. И потом, кто вообще сказал, что я Арсанову нравлюсь?
Пока он был просто «мужчиной с ромашками», такое казалось вполне реальным. Но миллиардер Арсанов и простая учительница — это уже совсем другая история. Нереальная.
Зато я совсем потеряла голову. Вешаю платья в шкаф и достаю юбку с блузкой, а волосы собираю в хвост. Как раз то, что нужно. Полуофициальный образ детсадовской училки. Ну ладно, училки с неплохим вкусом. Но все равно официальный.
— Ты же говорила, что распустишь волосы, — бубнит недовольно сын.
— Не ворчи, старый дед! — смеюсь и взъерошиваю ему макушку. — Давай тебя одевать, а то скоро Арсановы приедут.
Я еще и очень стараюсь, чтобы Богдан по максимуму отвлекся от встречи с Робертом. Если для меня это был еще тот стресс, то представляю, каково пришлось моему бедному мальчику.
Наряжаю его в брючки и рубашку, сын с удовольствием рассматривает себя в зеркале.
— Мам, а я высокий? — спрашивает он, и я стараюсь подавить жалость в голосе. Мой сын терпеть этого не может.
— Конечно, сынок, — говорю тоном, каким обычно объясняю, почему Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, — ты такой как Соня. Вы оба на голову выше остальных. Просто когда ты сидишь, этого не видно.
На экране светится «Тимур Арсанов», и у меня екает сердце.
— Полина,
Спохватываюсь и краснею, как будто он может меня видеть. Я банально заслушалась. У него такой потрясающий голос с хрипотцой, я бы слушала и слушала…
— Простите, — бормочу смущенно, — тут связь пропадает. Не поднимайтесь, мы спустимся лифтом. А там поможете пересадить Богдана в машину.
Дверцы лифта разъезжаются, и мое сердце делает кульбит — перед лифтом нас ждет Арсанов.
— Ну, привет! — он улыбается и протягивает руки к коляске. — Полина, давайте я ее снесу вниз.
— Она тяжелая, — протестую, — лучше берите Богдана, а я свезу коляску по пандусу.
Но он отодвигает меня в сторону, легко поднимает коляску вместе с Бодькой и спускается по ступенькам к входной двери в подъезд.
— Вы дольше со мной препирались, — говорит он, а я растерянно молчу.
Потому что я так не привыкла. Я не знаю, как это, когда у ребенка родителей двое. Когда все заботы можно поделить на двоих. И не догадывалась, что одна из функций отцов — носить своих детей вместе с колясками.
Мы идем к машине, Бодька едет перед нами. Соня радостно машет нам через стекло.
— Давайте, я пересажу Богдана в машину, — говорю Тимуру, — а потом быстро сложу коляску.
Арсанов внимательно меня выслушивает, затем открывает переднюю дверцу и за локоть подталкивает к сиденью.
— Садитесь, Полина, мы с Богданом разберемся.
— Но вы не знаете, как она складывается, — пытаюсь возражать. Тимур поворачивается к Бодьке и говорит ему заговорщицким тоном:
— Сами справимся?
Тот счастливо кивает. Тимур достает мальчика из коляски и поднимает на руки. Мой сын обвивает его шею ладошками, и я поражаюсь, каким маленьким он кажется в руках Арсанова.
Тимур усаживает его на заднее сиденье к Соне, легко складывает коляску, будто она игрушечная, и садится за руль.
— Я справился, Полина? — спрашивает меня с серьезным лицом. Озадаченно киваю.
— Тогда предлагаю перейти на «ты», — говорит он и так на меня смотрит, что если бы я уже не сидела, точно не устояла бы на ногах.
Арсанов уверенно ведет машину, а меня просто переполняют чувства. От его рук, лежащих на руле, веет уверенностью и надежностью. На самого Тимура смотреть не решаюсь, бросаю взгляды украдкой, но он каждый раз ловит их в зеркале и в ответ улыбается одним уголком губ.
И меня каждый раз охватывает жаром, а еще эйфорией. Затапливает безграничная признательность и безграничное желание довериться этому сильному уверенному мужчине. Довериться всем…
— Все в порядке, Полина? — негромко спрашивает Тимур, поймав мой очередной тайный взгляд.