Тайный папа для двойняшек

Владимирова-Бойко Марина

Почему-то кажется, что это не могло быть случайностью. Все что произошло - либо она сама так захотела, либо вмешался кто-то еще. Каким способом докопаться до истины - пока не знаю, но обязательно все выясню.

Впервые за долгое время, когда смотрю на ночной город через большое панорамные окна и вижу, как загораются миллионы огней - думаю только о ней. Аня не выходит из головы. Тогда, когда я узнал о ее гибели почти сразу уехал в Лондон. Бывший партнер по бизнесу отца согласился продать часть акций, да и мать без конца твердила, что лучше уехать, так будет проще забыть. Как же

сложно вспоминать о том самом времени. И как я жил без нее? Не думал о ней, хотя нет… Старался не думать.

Что говорили ее милые детишки? Они подошли ко мне? Что-то весело щебетали про папу. Перепутали меня со своим отцом? И где этого козла нелегкая носит? Почему они его ищут? Почему он оставил жену, детей? Просто уехал? А если не уехал, если его просто нет и она сейчас не замужем?

Последний вопрос стал, как наваждение.

Тут же звоню начальнику своей службы безопасности:

– Алло! Мне нужно, чтобы ты узнал адрес. Ее зовут Анна Кузнецова.

Глава 24

Мне хотелось резко захлопнуть дверь, закрыться на все замки и никогда-никогда не открывать. Видеть его слишком больно, слишком неожиданно.

Все так быстро происходит. Еще вчера я боялась думать о нем, запрещала возвращаться к тем далеким воспоминаниям. А сегодня Кирилл стоит напротив так близко, что можно протянуть руку и коснуться его.

Он сжимает огромного плюшевого зайца, внимательно смотрит на меня. До сих пор не верю в происходящее. Где-то там произошло короткое замыкание, хорошенько так коротнуло и все внезапно изменилось. Мой мир, моя обыденная жизнь.

Начинаю нервничать, паниковать, даже забываю в каком виде сейчас стою перед ним. В старой пижаме в горошек и прической: «привет из курятника».

Стыдно. Хотя теперь понимаю, зачем некоторые девушки ложатся спать накрашенными, в шелковом пеньюаре и чулках. Однозначно ждут бывшего.

Теряюсь, не знаю что сказать, смущенно опускаю взгляд в пол. Боюсь взглянуть на него, потому что наши взгляды снова встретятся и мои щеки запылают огнем. Такое ощущение, что слова, буквы перемешались между собой и если я что-нибудь сейчас скажу, то получится полная околесица. Абракадабра, настоящее алфавитное ассорти.

– Привет, - первый начинает разговор. Говорит так, будто вчера мы мило беседовали, а сегодня собрались посетить парк аттракционов, сводить детей в «Кинг Сэндвич».

– Как? Как ты здесь оказался?
– тихо спрашиваю, пытаюсь взглянуть на него. Затем оглядываюсь по сторонам, замечаю, что в длинном коридоре нет никого кроме нас. Лишь шум лифта, яркий свет ламп и его умопомрачительный запах парфюма.

– Проходил мимо, - продолжает стоять на своем.

Врёт. Опять врёт. Жене бы своей бы так рассказывал, вешал лапшу на уши, только успевай вилкой сбрасывать. Мимо он проходил. Шесть лет ходил, ходил, а тут что-то стукнуло в голову и решил пройти. Почему нельзя сказать правду? Может потому что некоторым ее слишком сложно говорить?

Нет, Кирилл я уже не та наивная дурочка, которая будет верить тебе без всяких сомнений. Которая шире распахнет дверь, пустит тебя в свой дом, в свою жизнь.

– Этот заяц, это

детям, - протягивает он игрушку.

– Спасибо, не нужно, - отвечаю и наконец-то собираюсь с мыслями. Пришел и пришел, сейчас также уйдет. Не увижу больше его. Тем более разговор у нас не клеится.

– Мне пора бежать. Дети.

– Ясно.

Хочу хлопнуть перед его носом дверью и не могу это сделать. Что-то останавливает меня. Не дает возможности захлопнуть эту чертову дверь. Сколько мы вот так будем стоять друг напротив друга. Сложно уйти, будто эту встречу ждала всю свою жизнь. Что же ты делаешь Кир, зачем мучаешь меня, зачем снова появился в моей жизни.

Хоть и понимаю, что эта встреча самое лучшее, что могло произойти со мной за последнее время, но все равно хочу прогнать его. Он зря пришел, но его появление так волнительно. Это как Новый год. Когда ждешь, предвкушаешь наступление праздника, готовишь самые вкусные блюда, думаешь, что надеть, какую сделать прическу. И вот наступает тот самый момент, бьют куранты, запускают фейерверки. Радость, чувство эйфории тебя переполняет.

Наверное если бы не случайное появление бойфренда Риты мы так бы бесконечно продолжали стоять, пялиться на друг друга, как школьники, которые собрались прогулять уроки.

– Я это…, раздался грубый голос, высокого крепкого мужчины, который больше похож на боксера, чем на бизнесмена. И где Ритка его откопала? Лицо кирпичом, уши оттопырены, два метра ростом, голова побрита налысо. Голубая рубашка, темно-синие джинсы, больших руках вертит ключи от машины. И что ему нужно? Не вытерпела душа поэта, за Риткой приехал. Хотя появился почти вовремя.

Кирилл злостно смотрит на него, как смотрят на врагов народа. А потом язвительно обращается к нему:

– На вот, детям передашь. Пихает ему зайца. Бойфренд Риты в недоумении берет игрушку и смотрит на меня прищурив один глаз. Вот он! Одноглазый Джо. Увидишь такого в городе, развернешься и пойдешь в обратную сторону. Нет, даже не пойдешь. Побежишь. Смотрю на него и все больше убеждаюсь, не пара он нашей Рите. Зря она переживает на счет замужества.

– Вообще-то она попросила приехать, - отвечает он Кириллу.

– Она не должна просить. Сам должен приезжать - злостно отвечает Кир, а затем разворачивается и направляется быстрым шагом к лифту.

Вот и все. Вот и сказочки конец. Закрываю дверь, несколько секунд перевариваю информацию. Зачем приходил называется?

Дядя шкаф, точнее Ритин бойфренд стоит в прихожей, пригибает голову (потолки у нас низкие, поэтому если он расправит свои плечи, точно стукнется макушкой), снимает туфли, которые больше похожи на спасательную шлюпку.

– Рит к тебе пришли! – кричу из прихожей и до сих пор не могу прийти в себя. Нет! Нет! Аня ты не должна этого делать, но рука непроизвольно тянется к дверной ручке.

Затем резко распахиваю дверь в надежде, что Кирилл еще здесь, еще не ушел.

И он не ушел.

Стоит возле лифта, ждет, будто не хочет уходить и ищет для этого еще одну причину, а когда я появляюсь на лестничной площадке поворачивает голову в мою сторону.

– Я хотела сказать, - мой голос дрогнул.

– Я тоже.