Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки
Шрифт:
Кем он был? Кадровым офицером баварской армии и германского Генерального штаба. Военным атташе в Токио (опять-таки не германским, а баварским) в 1908–1911 гг. Генерал-майором, в годы Первой мировой войны командовавшим полком, а затем резервной бригадой. Путешественником, детально изучившим Восточную Азию. Энциклопедически образованным ученым, чьи работы о Японии и Азиатско-Тихоокеанском регионе принесли ему докторскую степень и признание коллег – правда, отнюдь не единодушное. Профессором Мюнхенского университета с 1921 г. и до выхода на пенсию в 1939 г. Президентом Германской академии в 1933–1937 гг.
Легенд о Хаусхофере много, а достоверных воспоминаний мало. Поэтому предоставим слово Стефану Цвейгу, в мемуарах которого «Вчерашний
«На пути из Калькутты в центральную Индию и на речном судне вверх по Иравади я часами общался с Карлом Хаусхофером и его женой: он в качестве военного атташе направлялся в Японию. Этот высокий, сухопарый человек с узким лицом и острым орлиным носом дал мне возможность познакомиться с характерными чертами и внутренним миром офицера германского генерального штаба… Его образование не ограничивалось сведениями из военных наук, а было в отличие от образования многих офицеров всесторонним. Получив задание изучить на месте театр военных действий русско-японской войны, он, как и его жена, настолько овладел японским языком, что свободно мог читать даже японскую поэзию. На примере Хаусхофера я вновь убедился, что любая наука, в том числе и военная, воспринимаемая широко, непременно должна выходить за пределы узкой специализации и соприкасаться со всеми другими науками».
Это и есть геополитика. Прервем цитату из Цвейга, чтобы дать слово Хаусхоферу: «У геополитики есть предмет и цель. Предмет – формирование научной основы для искусства политического действия в борьбе за жизнь, которая ищет себе жизненное пространство на земле. Цель – понять фундаментальные особенности, определенные поверхностью земли, единственные постоянные в этой борьбе, и продвинуться от эмпирического наблюдения к наблюдению, направляемому законами науки» (2).
А вот как это выглядело на практике:
«На судне он работал весь день, с помощью полевого бинокля изучал каждую деталь ландшафта, вел дневник или делал рабочие записи, учил язык; редко я видел его без книги в руках. Тонкий, наблюдательный человек, он был прекрасным рассказчиком; я многое узнал от него о загадке Востока». Глубокие и разносторонние познания Хаусхофера неизменно находили применение в его работах, хотя его аргументы порой были весьма неожиданными. Например, говоря о чувстве границы у разных культур, он пояснял: «Характерно, что островные народы с их более прочувствованной атмосферой намного легче, чем континентальные народы, принимают в расчет данный факт, острее противопоставляют краски, гораздо резче видят побережье против побережья. Достаточно вспомнить картины Тернера, Уистлера, а также японских или раннекитайских художников, изображающих прибрежные ландшафты!» (3).
«Во время поражения и послевоенного хаоса, – продолжал Цвейг, – я часто думал о нем с большой симпатией; нетрудно представить, как он, долгие годы трудившийся в своем затворничестве над усилением германского могущества, а может быть, и всей военной машины Германии, должен был страдать, видя Японию, где приобрел много друзей, рядом с торжествующими противниками». Заслуживают внимания и последние фразы этого раздела воспоминаний Цвейга: «Я в нем отнюдь не вижу, как нынешние скорые на приговор журналисты, демонического «серого кардинала», который, скрытый за кулисами, вынашивает опаснейшие планы и суфлирует их фюреру… Лишь потомки более документированно, чем можем сделать это мы, современники, дадут его личности верную историческую оценку».
Карл Хаусхофер остался в истории прежде всего как один из виднейших геополитиков ХХ века. Именно в его работах окончательно оформилась евразийская версия геополитики. Разумеется, если бы он был просто кабинетным ученым, чудаковатым «герром профессором»,
Его отец Макс Хаусхофер, профессор экономической географии Мюнхенского политехнического института, был другом и коллегой выдающегося географа Фридриха Ратцеля, одного из основоположников политической географии и непосредственного предшественника геополитики. Многочасовые дискуссии отца с Ратцелем проходили на глазах юного Карла, который со временем сам стал принимать в них участие.
За годы службы в Токио скромный баварский майор не только превосходно изучил японский язык, не только приобрел фундаментальные знания, позволявшие на высоком профессиональном уровне писать «об армии, обороноспособности, позиции на мировой арене и будущем Великой Японии» (таков подзаголовок его первой большой книги «Дай Нихон», вышедшей в 1913 г. и защищенной в качестве докторской диссертации), но и обзавелся влиятельными знакомыми вроде Гото Симпэй, поклонником Бисмарка, придерживавшегося аналогичных «континенталистских» взглядов. Однако, утверждения о близости Хаусхофера к патриарху националистического движения Тояма Мицуру и к «Обществу реки Амур» (Кокурюкай) [9] следует отнести к числу недоказанных.
9
На протяжении многих десятилетий за границей его эффектно, но неверно называли «Обществом черного дракона». «Черный дракон» – буквальный перевод китайских иероглифов названия «Амур». Никакого тайного, оккультного или эзотерического значения это название не имеет, хотя общество использовало изображение дракона в своей символике.
Гораздо важнее другое: именно в эти годы баварский майор проникся идеями азиатского единства и стал категорическим противником идей «белого империализма» и «желтой опасности», столь милых сердцу кайзера Вильгельма II. «Роль теоретика или идеолога белой расы не принесет нам никакой пользы. Мы никогда не должны играть ее, – писал он в 1921 г. – В мировой политике нет места расовым предрассудкам» (4). Несколькими годами позже он заявлял еще решительнее: «Мы видим товарищей по несчастью в девятистах миллионах населения Юго-Восточной Азии, которые, как и мы, борются за свое право на самоопределение, против тех же самых врагов» (5).
Многолетним другом Хаусхофера был Свен Гедин – всемирно знаменитый шведский путешественник, убежденный пангерманист (как и его соотечественник – другой основоположник геополитики Рудольф Челлен), один из немногих людей, перед кем всю жизнь преклонялся Гитлер.
В годы Первой мировой войны под началом генерала Хаусхофера служил Отто Штрассер – будущий вождь нацистских «диссидентов слева» и глава антигитлеровского Черного фронта.
Ассистентом профессора Хаусхофера в Мюнхенском университете был Рудольф Гесс, принятый в семье Хаусхоферов как родной и близко друживший со старшим сыном генерала Альбрехтом, впоследствии профессором геополитики в Берлине. Среди слушателей Альбрехта видели Харро Шульце-Бойзена, офицера люфтваффе, национал-большевика и советского агента, известного под псевдонимом «Старшина» («Красная капелла»).
Более важно, что младший Хаусхофер обладал обширными международными связями, представляя за границей «человеческое лицо» рейха. Лицо было не вполне арийским: в жене генерала Марте Хаусхофер смешались фризская и еврейская кровь, тем не менее Гитлер целовал ей руку.
Гесс познакомил Хаусхофера с Гитлером, когда будущий «фюрер германской нации» сидел в тюрьме Ландсберг после провала «пивного путча» 9 ноября 1923 г. в Мюнхене и диктовал первые главы «Майн кампф». Говорят, однако, что в 1927 г. Хаусхофер отказался рецензировать «библию нацизма» в своем журнале как не имеющую никакого отношения к геополитике.