Тайный советник вождя
Шрифт:
Особую группу составляют таты или горские евреи, осевшие отдельными поселениями в разных местах Северного Кавказа, заметно «разбавившие» тамошние народы благодаря своей необычайной плодовитости. Отличительные внешние черты, не говоря о чернявости и курчавости: тяжеловесное туловище и непропорциональные конечности — короткие ноги. Чем старше — тем заметней. Стройные юноши и девушки быстро превращаются в тучных коротышей.
Любопытный факт. В 1992 году бывший ректор Грозненского университета Виктор Абрамович Канкалик заявил о том, что горским евреем был Дуд, дед Джохара Мусаевича Дудаева, чрезмерно выпячивавшего свое "чисто чеченское" происхождение для повышения собственного авторитета, что не помешало ему, кстати, жениться на белокурой девушке Алле — еврейке по матери. Через несколько
Потомки хазар хорошо помнят свой историю и не желают, чтобы другие знали, кому и за что мстил князь Олег. Вот "Руслан и Людмила", вот "Евгений Онегин", как и любое другое произведение Пушкина, даже стихи, где "жид венчается с лягушкой", никакого противодействия не вызывают, а "Песнь вещем Олеге" вредна, ее не следует пропагандировать, включать в учебники. Для определенного круга лиц это стихотворение — гимн белых офицеров, воевавших против тех армий, которые создавал Троцкий со своими помощниками, то есть против "новых хазар". Но, кстати, и Сталин с Егоровым, с Ворошиловым и Буденным тоже сражались со сторонниками Троцкого, с теми же «хазарами» за свое влияние над этими армиями, за превращение их в российские формирования. Так что намеренье князя Олега "отмстить неразумным хазарам" отрицательных эмоций у Иосифа Виссарионовича не вызывало. Даже наоборот. И объективность требовала, чтобы Пушкина читали всего, а не избирательно, по чьему-то вкусу.
Было и кое-что личное, определявшее у Сталина и у меня особую симпатию к упомянутому стихотворению-песне. Ее ведь, чуть варьируя, пели не только деникинцы, но и дореволюционные русские кавалеристы, потом буденновцы и вообще наши славные конники: последний раз я слышал ее в 1-м гвардейском кавалерийском корпусе зимой 1942 года. До сих пор мы говорили лишь о первом куплете, но были и другие. До революции:
И если начальник прикажет: веди!Я в бой кавалерию двину;Помчится лавина, а я впереди,Веду боевую лавину.Белые переиначили:И если Деникин прикажет: веди!В Первой Конной пели по-своему:И если Буденный прикажет: веди!А в конце концов в нашей советской коннице вернулись к самому первому варианту:
И если начальник прикажет: веди!..
Не могу еще не сказать и о том, что исполнялась песня на мотив «Варяга», который после нашего поражения от японцев был до слез близок и дорог каждому русскому патриоту, в том числе Сталину и мне.
— Давайте не будем впутывать товарища Пушкина в теперешние разногласия, — без улыбки пошутил Сталин. — Люди не поймут нас, если в книгах не окажется этого замечательного произведения. И будем считать вопрос закрытым.
Мы так и посчитали. Но бесшумная борьба против "Песни о вещем Олеге", оказывается, продолжалась. "Окололитературные дамы и некоторые редакторы" использовали любую возможность, чтобы не включить «Песнь» в антологию, в сборник, в учебник, как можно реже упоминать о ней. И вот в 1948 году, накануне пушкинского стопятидесятилетия, история повторилась. Кое-кто посчитал, видимо, что дряхлеющий Сталин не способен самолично контролировать все многообразные процессы общественно-государственной жизни. Понадеялись и ошиблись. Просматривая юбилейные планы, верстки юбилейных книг, Иосиф Виссарионович сразу заметил, что ни в одной из них, ни в хрестоматии, ни в учебнике по литературе, ни в сборниках снова нет "Песни о вещем Олеге". Это вызвало уже не раздражение, а нечто большее. Из планов и версток он вычеркнул целый ряд фамилий, во многих местах вставил «Песнь», а составителей планов и книг резко обозвал "безродными космополитами" и посоветовал внимательно присмотреться к ним. Это был первый, еще негромкий разряд накопившегося гнева. Но, к сожалению, наши иудеи, ослепленные своими успехами на разных направлениях, прежде всего
Для логического завершения сей главы скажу еще несколько фраз об упорстве и упрямстве иудейских пропагандистов-идеологов, добивающихся осуществления своих замыслов любой ценой и не считаясь со временем. После смерти Сталина основательно поиздевались они над "Вещим Олегом". Припомним хотя бы одну общеизвестную сценку. К режиссеру Менакеру является на «пробу» Миронова, изображающая тупую, самоуверенную бабенку. Пришла наниматься в эстрадные артисты. Читает стихотворение и спотыкается на «трудном» слове:
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хазарам,
Их села и нивы за буйный набег
Обрюк… Обряк…
И «завязла» на этом месте, как «завяз», надо понимать, в походе Олег, не добившись своей цели. Вволю покуражилась дамочка, вызывая смех благодарной публики. А если смешно, значит, уже несерьезно.
Полный реванш "окололитературные дамы и некоторые редакторы" взяли-таки в 1979 году, умудрившись выпустить для школ Российской Федерации "Родную речь", в которой не оказалось не только "Песни о вещем Олеге", но и других произведений Пушкина, а также Чехова, Некрасова… Зато много места отведено таким сомнительным «классикам», как Кассиль, Маршак, Алигер, и даже, если не ошибаюсь, родственница Льва Троцкого Вера Инбер попала в эту когорту. Родная речь? Для кого?
Не обошел своим вниманием "острый вопрос" о князе Олеге и еврейский поэт Александр Галич, живя на доллары, сочувствуя нам из далекой Америки и "любя море с берега". Познакомьтесь с его творением, озаглавленным "Съезду историков".
Полцарства в крови, и в развалинах век,И сказано было недаром:"Как ныне сбирается вещий ОлегОтмстить неразумным хазарам…"И эти, звенящие медью, словаМы все повторяли не раз и не два.Но как-то с трибуны большой человекВоскликнул с волненьем и жаром:"Однажды задумал предатель ОлегОтмстить нашим братьям — хазарам…"Уходят слова и приходят слова.За правдою правда вступает в права…Трудно не согласиться с автором. У каждого народа, как и у каждого человека, своя правда. К тому же еще в разное время — разная. Только истина, пожалуй, бывает едина всегда и для всех.
10
Давно предполагавшийся много взрыв произошел во второй половине 1948 года. И не только потому, что к этому времени Иосиф Виссарионович полностью осознал угрозу вражеской идеологическо-диверсионной агрессии, направленной на подрыв нашей страны изнутри, не только понял, на какие группы населения рассчитывают наши неугомонные противники, но и еще по ряду причин, дополнявших друг друга.
Начнем с провала в Израиле. Сталин, как известно, приложил немало усилий, чтобы восстановить это государство, преодолев инертность и даже нежелание США, противодействие Великобритании, будучи уверенным, что евреи всего мира по достоинству оценят сей исторический факт и мы обретем дружественную страну. А получилось наоборот. Натура иудеев проявилась сразу же, едва в новом государстве начались экономические и военные трудности, а дядя Сэм протянул евреям свою щедрую руку. Он был богаче, за ним и пошли. Продались мгновенно, переметнувшись за доллары в стан наших противников. Иосиф Виссарионович был очень разочарован, причем впервые, прошу это заметить, не в отдельных личностях, в Троцком или, скажем, в Ягоде, а в целом народе. Однако даже и после этого Сталин продолжал считать, что поступил правильно и справедливо: иудеи, как и все другие нации, имеют право на свое государственное объединение. В короткий срок из Советского Союза и вообще из стран Восточной Европы в Израиль выехало около 300 тысяч человек. И продолжали уезжать. А ведь достаточно было Сталину сказать «нет», и вся эта катавасия разом бы прекратилась. Но он не сказал.