Тайный сын магната. Прости за все
Шрифт:
Нет, я не могу оставить своего отца на растерзание этим людям! Я должна пожертвовать собой, раз другого выхода нет.
Я хранила невинность для любимого человека, мечтала выйти замуж один раз и на всю жизнь…
Что поделать, моим мечтам суждено разбиться вдребезги.
Будет больно? Давид будет жестоким?
Меня передергивает от этих мыслей. Накатывает тошнота. Отвращение.
К сожалению, у меня нет никаких вариантов для отступления. Я должна помочь единственному близкому человеку. Иначе не смогу жить
Айше останавливается возле двери, показывает на нее. Не дожидаясь когда войду, уходит дальше по коридору.
Чтобы не передумать, сразу толкаю дверь.
Байратов в комнате. Он явно только после душа – волосы выглядят влажными и на краю постели валяется полотенце. Счастье, что не пришла раньше – еще застала бы его обнаженным. Вздрагиваю от этой мысли. Сейчас на Давиде простая серая футболка и черные штаны.
– Неожиданный визит, – прищуривается. – Зачем пожаловала?
Молчу. Стараюсь не подать виду, но внутри все дрожит. Байратов опускается в большое черное кожаное кресло. Небрежно откидывается на спинку. Смотрит на меня так, будто ждет что сейчас начнется представление. Внимательно наблюдает за мной.
Кровать тоже очень большая, она на заднем плане, застелена черным покрывалом. Тона в комнате преобладают серо-черные, что добавляет не только изысканности, но и мрачности.
Как и сам Байратов. Хмурый. Отстраненный. Разглядывает меня то ли с отвращением, то ли с полным равнодушием.
– Неожиданно. Ты удивила меня. Зачем пришла? – спрашивает холодно.
– Мой отец… Спаси его от Ахмада. Умоляю тебя! Я готова на что угодно… Если тебе это нужно… я буду с тобой.
Ну вот, я это сказала и пол не рухнул под моими ногами. Я все еще дышу… хоть и с трудом.
– Что за неожиданная горячность, Есения? Я думал ты неприступна, – отвечает лениво.
– У меня нет выбора, – выдыхаю, чувствуя, как кожа вспыхивает под пристальным взглядом Давида.
То что он спокоен, не набрасывается на меня, добавляет мне немного смелости. Я почти надеюсь, что он откажется от приносимой мною жертвы. Отправит восвояси. По крайней мере, до свадьбы. Может быть к тому времени ситуация изменится? О да, я неисправимая оптимистка.
– Твой папаша не заслуживает подобных жертв, – кривится Байратов.
– Не тебе это решать! – восклицаю возмущенно.
– Ты права. Меня достало быть благородным в твоем отношении, – рявкает неожиданно. Встает. Подходит ко мне. Нависает, подавляет своей мощью.
– Итак, посмотрим, что нам предлагают.
Судорожно сглатываю, отвожу взгляд. Меня охватывает безотчетный страх.
– Иди к кровати. Раздевайся.
Передергивает от грубого приказа. Еще больше – от равнодушного тона. Нет, это не может происходить всерьез! Он же только что чуть ли не выгонял меня, был недоволен визитом…
Опускаю глаза, скрывая
– Хватит вести себя как жертва насилия. Ты сама пришла. Я жду. Не трать мое время впустую. Я и так потерял его слишком много, – произносит требовательно.
– Можно… Выключить свет? – спрашиваю, сглотнув судорожно.
– Нет.
Желудок болезненно сжимается, когда встречаюсь с колючим потемневшим взглядом. Между нами виснет пронзительное молчание, от которого хочется закричать.
– Тебе обязательно… Быть таким омерзительным?
Сама не понимаю, зачем задаю этот вопрос. Глупо ждать доброты от этого мужчины. Просто безумие! В ответ лишь получаю очередной тяжелый взгляд.
– То есть я еще и должен тебе подыграть? И кого ты хочешь видеть перед собой? Нежного принца? Мне не нравится твоя игра, Есения. Не провоцируй, – звучит предупреждающе.
Хотя совершенно не понимаю, что он имеет в виду! На что я провоцирую его? Да я на грани обморока от происходящего!
Ненавижу его в эту минуту так сильно, что темнеет в глазах. Хочется резко рвануть вперед, впиться ногтями в безупречно красивое лицо этого подонка.
Вот только это ничем не поможет моему отцу. Лишь усложнит все еще больше.
Мы оба знаем финал того что происходит между нами.
Он неизбежен.
Все дело в старике, который возомнил себя вершителем судеб. Не знаю кто такой этот Ахмад. Маньяк, извращенец, жестокий подонок?
Он хозяин этого места, и мне не справиться с ним.
Он хочет уничтожить моего отца. Меня.
Как и Давид, взирающий на меня сейчас, подобно пауку, равнодушно наблюдающему, как в его сетях бьется муха.
Перестань, приказываю себе. Хватит сожалений. Главное, чтобы все поскорее закончилось.
В конце концов, это просто физические упражнения. Увы, попытка иронизировать над своей ситуацией проваливается.
– Тебе помочь, Есения?
Ледяной тон разрезает воздух лезвием. Встречаю взгляд Давида. Нечитаемый. Равнодушный. Он явно не из тех, кто любит показывать эмоции.
Скоро все закончится, еще раз подбадриваю себя. И едва сдерживаю истерический смех. Кажется, перестаю контролировать себя. Готова сорваться с места и бежать, крича от страха.
Нет, я не посмею. Я уже не владею собой, своим телом, жизнью.
Меня сделали разменной монетой…
Молния на платье сзади, а руки так сильно дрожат, что ничего не выходит. Жалкие потуги. На что Давид смотрит с равнодушием. Пока вдруг не делает резкий шаг ко мне. Платье издает жалобный треск, падает на пол, к моим ногам, а я остаюсь в одном белье. Машинально закрываюсь руками.