Тайный сын магната. Прости за все
Шрифт:
Снова захлестывает ненависть. Ослепляет меня, стискиваю руки в кулаки, вонзая ногти в кожу.
Как умудрилась попасть в этот средневековый кошмар?
Обхватываю себя руками, в безотчетном желании прикрыться, спрятаться от пристального взгляда.
– К постели, – пространство прошивает очередной резкий приказ.
Сердце подскакивает к самому горлу. Гнев, кипящий внутри, уступает место панике.
Я не хочу этого. Не желаю быть жертвой. Не хочу близости.
Только не сейчас и
– Ко мне повернись.
Даже и не думаю выполнять приказ, я ему не кукла!
Резкий рывок, жалобный треск и верхняя часть моего белья безжалостно сорвана. Прикрываюсь руками как могу, но Давид резко обхватывает мои запястья и разводит руки в стороны.
– Сейчас не время играть в недотрогу, Есения. Снимай остальное, – хриплый приказ бьет как пощечина.
Руки дрожат, но я выполняю, потому что не хочу, чтобы он сам касался меня.
Хотя все равно коснется.
Давид тоже начинает раздеваться. Сбрасывает с себя футболку, штаны… мое сердце перестает биться.
Его тело роскошно: рельефные мышцы, мощный торс, крепкие длинные ноги. Он великолепен.
Мое внимание привлекает жуткий шрам на груди. Кривой, длинный. На идеальном теле он смотрится чужеродно. Странно, но при взгляде на него я чувствую боль.
Наверное, Давид пережил ее немало.
Сжимается сердце, хоть и глупо сочувствовать монстру, но меня пронзает острый спазм, словно могу ощутить то, что он пережил.
Похоже, Давид по-другому истолковывает мою гримасу.
– Прекрати смотреть на меня как на насильника, – обхватывает мой подбородок, сдавливая пальцами, заставляя поднять глаза на него.
Горящий взгляд голодного зверя.
Мне становится еще страшнее. Зажмуриваюсь, но тут же чувствую, как рука грубо обхватывает подбородок. Большой палец надавливает на мои губы.
– На меня смотри.
Наклоняется ко мне, зарывается другой рукой в мои волосы.
Понимаю отчетливо – Давид уже не остановится, как бы ни умоляла.
Он такой горячий, раскаленный. Неужели это я таким его сделала? Глаза горят диким блеском, челюсть сжата. Задыхаюсь от паники. Прикусываю дрожащую нижнюю губу. Мне передается его жар, горит буквально каждая клеточка кожи.
Рука мужчины ложится на мою шею.
– Расслабься. Сама ведь пришла, – голос звучит на тон ниже, спокойно.
Тогда как я – на грани истерики.
– Отпусти, пожалуйста.
Мне нужно хотя бы пару минут, чтобы собраться с силами. Не ожидала такой лавины ощущений. Которые сводят с ума.
Заходя в эту комнату, я ощущала лишь ненависть. Как вышло, что все изменилось? Что реагирую на его голос, запах… Причем совсем не так как рассчитывала.
Давид начинает трогать мое тело. Медленно, изучающе, его руки скользят, сжимают, вызывая у меня трепет и стоны.
Поглаживает, будто успокаивая.
Хочу ненавидеть его, и все что он делает со мной. Но чувствую противоположное, и
– Почему дрожишь? Холодно? Согреть тебя?
– Н-нет…
Не позволять ему проявлять доброту. Иначе будет лишь хуже. Этот человек – мерзавец, пользующийся своей силой.
– Я могу быть нежным, Есения.
– Я хочу, чтобы это как можно скорее закончилось…
Вздрагиваю всем телом, потому что в этот момент мощное тело накрывает меня. Давид покрывает мое тело поцелуями. Беззвучно молюсь лишь о том, чтобы пережить все это. Пытаюсь отстраниться мысленно, но реагирую на каждое касание его губ. Дыхание Байратова прерывисто, он тоже на грани, внезапно понимаю это.
Тело помимо воли выгибается дугой ему навстречу. Я настолько поглощена ощущениями, что почти забываю, где нахожусь.
Слушаю стремительный стук его сердца. Давид накрывает мои губы своими. Поневоле принимаю властный поцелуй.
Внезапно задрожав, Байратов притягивает меня ближе к себе, впиваясь неистово в губы. Голодным, полным желания и почему-то… гнева. Словно я разозлила его чем-то.
Сжимаюсь под этим натиском, дрожим оба.
Происходящее подобно лавине – отчаянно страшно, но уже ничего не остановить.
Судорожно вцепляюсь в плечи Давида, царапаю их, не отдавая себе в этом отчета.
Он хрипло стонет, а мне кажется, что больше не выдержу его напора. Выгибаюсь все сильнее, все тело напряжено подобно вибрирующей струне.
– Тихо, малышка. Успокойся, – от мягкого голоса лишь сильнее начинает щипать глаза, щеки становятся мокрыми.
Глава 8
Когда все наконец заканчивается, чувствую себя опустошенной, почти мертвой.
Давид сразу уходит в ванную. Мне хотелось другого. Чтобы обнял, прижал к себе. Презираю себя за эти мысли!
Вжимаюсь в простынь, и вдруг приходит мысль – сколько женщин прошло через эту постель?
Я для него лишь одна из многих и должна принять это.
Появляются слезы. Едкие, соленые.
Давид очень быстро возвращается. Слыша его приближение, натягиваю на себя одеяло.
– Теперь меня ждёт представление в стиле: «Ой, как какой же ты подонок»? – холодно интересуется Байратов, глядя на меня. – Что заставит меня еще раз напомнить, что ты сама пришла сюда.
– Нет никакого представления, – произношу глухо.
– Хорошо, я рад, потому что устал и не настроен на продолжение мелодрамы. Хочешь принять душ? – в голосе Байратова ни грамма сочувствия.
– Единственное, что я хочу, это уехать отсюда.
– Тебе прекрасно известно, что это невозможно. Но ты можешь уйти в свою комнату. Он еще не договорил, как резко вскакиваю с постели, начинаю натягивать на себя платье, комкаю в руках рваное белье.
Выскакиваю за дверь, даже не взглянув на Давида.
Радоваться должна, что отпустил меня, но вместо этого на душе ужасно паршиво.