Тайный сыск царя Гороха. Компиляция

Белянин Андрей Олегович

Тоже верно. За общий стол нашего увальня бабка пускает редко. «Субординация» в её понимании вещь серьёзная, раз уж царь со своими конюхами за одной скатертью не обедает, так и сыскной воевода до одних щей с младшим сотрудником опускаться не должен.

— По-моему, Митя у нас уже сто лет как член семьи. Без него никогда ничего не происходит. Может, хватит его прессовать?

— Тю на тебя, Никитушка, непонятно чего бормочешь. Энто всё для его же блага! А ты вона не тяни, за ложку берись, дорога-то у нас впереди дальняя-а…

У меня

разом пропал аппетит.

— Отправляемся на Стеклянную гору?

— И вот в кого ты такой догадливый, соколик, прям ума не приложу. Я ещё тебе и сказать ничего не успела, а ты уже сам всё знаешь, — всплеснула руками глава нашего экспертного отдела.

У меня появилось лёгкое подозрение, что она надо мной издевается, но глаза Бабы-яги были такими искренними. Я придвинул к себе тарелку и не стал спорить. Бабка, подперев голову руками, присела напротив. Свойственной многим женщинам малопонятной страстью смотреть, как мужчина ест, она не страдала, значит, просто хочет поговорить.

— Ешь, ешь, Никитушка, не отвлекайся. Я сама те всё расскажу. В путь-дорогу дальнюю нас избушка повезёт.

Ага, мысленно отметил я, логично, в ступе мы все трое не поместимся — перегруз.

— К тому ж ещё нам с собой по пути царя-батюшку захватить надобно. Да в случае исхода благоприятного ещё и трёх девиц здоровых. Однако ж и ступу с собой возьмём, она для разведки с воздуха вещь незаменимая.

Тоже разумно. К примеру, надоест мне в избушке бегущей трястись, так всегда можно просто плавно полететь на бабкиной ступе. Управлять я умею, да и на свежем воздухе быть полезно. Осень уже, последние тёплые деньки захватить надо…

— За домом Васенька да Назимка присмотрят. А в городе нам сейчас ловить нечего, придётся на выезде всей опергруппой преступное дело распутывать.

— Согласен, — наконец смог вставить слово и я, отодвигая пустую миску. — Вы выяснили, как нам победить Змея Горыныча?

— Нахожусь в процессе, — неопределённо покривила губки глава экспертного отдела, булькая мне в чай три ложки варенья. Ясно. Я только-только хотел сказать, что такой сладкий не буду, как в горницу вломился Митя.

— Тревога! Вражьё-о!

— В ружьё? — на автомате поправил я.

— Нет, Никита Иванович, именно что вражьё! От слова «враг», «ворог», — обстоятельно пояснил он и продолжил опять на той же истеричной ноте: — Враги наступают, с улицы идёт войско боярское! Четыре дружины, а поперёд всех сам Бодров на белом коне с дьяком Груздевым!

— Оба на одной лошади?

— Да тьфу на вас, Никита Иванович! Чё вы к словам-то цепляетесь? Нешто не понятно, что отделение сей же час лютым штурмом брать будут?

— Бабуль, собирайтесь, нам пора. — Я прекратил пустую болтовню, встал из-за стола, надел фуражку и поправил ремень. — Мы выйдем, разберёмся.

— Тока там уж без драки, глядите у меня!

— Дык как получится, — с надеждой развёл руками Митька и уволок меня во двор.

Как вы помните, единственной охраной нашего отделения была

стрелецкая сотня Фомы Еремеева, на данный момент в полном составе откомандированная из Лукошкина. Поэтому, глядя с приставленной к воротам лестницы на грозно брякающие доспехами ряды боярского воинства, я понял, что наш младший сотрудник вопил не зря.

При лобовой атаке мы удержим нападающих минуты на три-четыре максимум. И то благодаря крепости забора и Митиной оглобле. У меня, конечно, есть подаренная царская сабля на стене в спальне, но я об неё уже два раза резался, пусть и дальше висит. Однако и сдаться вот просто так, без малейшего сопротивления, тоже было невозможно. Кто после такого вообще милицию уважать будет…

Боярские дружины остановились в десяти шагах от отделения, в полном боевом порядке, с пищалями, зажжёнными факелами и даже с четырьмя пушками в обозе. Глава думцев, гражданин Бодров, известный своей неуправляемой «любовью» к милиции, поднял вверх правую руку и громко крикнул:

— Отворяй ворота, сыскной воевода! Пробил твой час, пора и ответ держать!

— Приём заявлений граждан с девяти ноль-ноль, — спокойно ответил я. — То есть через кучу времени! И проходите по одному, не толкайтесь, становитесь в очередь, как положено.

— Он чего ж, издевается над нами, что ли? — Боярин склонился к стоящему у седла дьяку.

— Шутки шутить изволит, — гаденько поддакнул Филимон Митрофанович.

— Я шуток не люблю!

— Дык всем же ведомо, что Никитка-безбожник завсегда над добрыми людьми изгаляется, — сокрушённо покачал бородёнкой дьяк. — Уж скока я от него натерпелся, кто бы знал…

— Вона оно как?! Ну так мы ему быстро укорот дадим, верно, молодцы?!

— Уря-а… — нестройно ответило боярское войско, на всякий случай смыкая ряды.

Поверьте, им было чего опасаться. На шум и бряцанье железа со всех улиц потянулся встревоженный народ. Общеизвестно, что, насколько бояре не любят милицию, настолько же простой люд не любит бояр. Банальное уравнение равенства неравных. Я понятно объясняю?

— Грех не воспользоваться, — весело подмигнул мне Митяй. — Небось ежели лукошкинцы поддержат, дык мы их аж за городскую стену вышибем! Вот ужо заживём тогда…

— Ни царя, ни власти, всё можно?! — холодно осадил его я. — Митя, наша задача сохранять мир и закон в городе, а не раздувать искры революционно-братоубийственной войны. Потом не разгребёмся на пепелище…

— Да мы чуток побунтуем, и всё!

— Нет! — рявкнул я и, обернувшись к Бодрову, продолжил: — Граждане бояре, напоминаю вам о том, что нападение на сотрудников милиции карается уголовным сроком от двух до пяти лет. Есть желающие на каторгу?

— Не убоюся я пещи огненной, не убоюся геенны адской, не убоюся казней египетских, не убоюся и тебя, аспид-участковый! — истерически начал петь дьяк Филимон и уже спокойно добавил: — Запугивает, знамо дело! Вы уж, с божьей милостью, пальните по воротам из пушечки, чё тянуть-то?