Тайный сыск царя Гороха. Компиляция
Шрифт:
— Может, не надо задерживаться, а? — только и успела спросить Василиса Премудрая, как сверху упала тонкая сеть, накрыв нас обоих с головой. Сработали рычаги, заскрипела лебёдка, и мы оба повисли в метре над полом, словно два кота в авоське!
Спрашивается, и кто виноват…
— Отбегались, — уныло констатировала царевна, вися ко мне широкой спиной.
Я стиснул зубы и напряг мышцы, пытаясь разорвать сеть. Увы, она была тонкой, но прочной, скорее пальцы разрежешь, чем порвёшь.
— Ножа али ножниц с собой нет?
— Нет,
— Гребень есть черепаховый, подойдёт ли?
— Возможно.
— Тогда берите, не жалко. — Василиса Премудрая пошарила на затылке где-то под кокошником и вытащила чёрную гребёнку. Надеюсь, черепаший панцирь будет покрепче этой сети, можно попробовать перепилить зубьями.
— Давайте. — Я потянулся за гребнем, перевернулся в сетке, потерял равновесие и повалился на царевну, упираясь носом ей в спину меж лопаток. Положение приятное, хотя и не особо удачное, конечно…
— Мне неудобно говорить, но…
— Да бросьте, что уж тут, знаю я вас, мужиков!
— Нет, нет, я не в этом смысле.
— А с чего тогда навалились без предупреждения? Хоть бы поцеловали для начала в щёчку…
— Вы ошибаетесь, я не…
— Ой, а приятно, оказывается… И не тяжело ни капельки.
— Я просто не могу с вас встать!
— Ну-ну…
— Чего?! — резко дёрнулись мы оба, потому что многозначительное «ну-ну» раздалось из коридора.
Только бы не Олёна, запоздало взмолился я, и древние боги услышали мои молитвы…
— Никитушка, ты ли энто? — Стройная черноволосая красавица с выразительным орлиным носом и изящной родинкой на подбородке. Пройдёт мно-о-ого лет, прежде чем эта милая «мушка» превратится в большущую уродливую бородавку…
— Здравствуйте, бабушка.
— И тебе не хворать, сокол участковый, — вежливо поклонилась молоденькая Яга. — А ты, как я погляжу, не скучаешь, да?
— Попрошу без пошлых намёков. — Я попробовал перевернуться, но, оказывается, в сетке это не так легко. Одно неловкое движение, и теперь уже довольная царевна восседала на мне сверху в позе амазонки в кокошнике. Ну хоть застрелись, честное слово…
— Не знала тебя с энтой стороны, Никитушка, — холодно протянула Баба-яга. — А ты, оказывается, тот ещё кобель-то? С подружкой новой познакомишь али сам ещё её имени не спросил?
— Я не…
— Оно и верно, чё в имени тебе её…
— В каком вымени?! — дёрнулась Василиса. — Это… это грудь у меня девичья! Чё сразу обзываться-то…
— А ты вообще цыть! — рявкнула моя бывшая старушка. — Полезла на женатого мужика, ни стыда ни совести. Нешто на руке его кольца обручального не видела? У-у, коровища ты и есть…
— Вы всё не так поняли, — хором сказали мы с Василисой, дружно признавая про себя, что понять увиденное как-то иначе попросту невозможно.
Меж тем красавица из нашего экспертного отдела, качнув бёдрами, сделала два шага
— Где царь с царицей?
— В плену, — с трудом выдавил я.
— А Митеньку куда дел? Загонял, поди, мальчонку-то…
— Да что ему сделается. — Я кое-как выбрался из-под надутой царевны. — Носится где-то как угорелый, с какими-то змеиными стражниками в догонялки играет. Набегается, сам придёт…
— Ладно, участковый. — Бабка подала мне маленькую сильную ручку и помогла встать. — А теперь растолкуй мне, старой…
— Вы же молодая, — чирикнула Василиса.
— Не лезь не в своё дело, дура, — не отрывая от меня взгляда, огрызнулась Яга. — Так вот скажи-ка мне, старой…
Царевна опять открыла ротик, чтобы влезть с уточнениями, но я жестом попросил её заткнуться ради всех святых.
— Ты ж задание Змеево исполнил?
— Вроде да.
— Чудесную птицу ему раздобыл?
— И не только! Мало того что я доставил ему прямо на дом эту канарейку, полную оптимизма, с клеткой вместе, так ещё там внизу конь златогривый!
— Так ить коня ж не просили.
— Ну, так вышло. Приятное дополнение. Его, кстати, и не я украл, а Митя.
— Который у нас всё ещё волк? — зачем-то уточнила моя домохозяйка. — Волки они, конечно, известные злодеи, но доселе ещё в конокрадстве замечены не были-и…
— Можно подумать, я вру?!
— Можно, можно…
— Не врёт он, — вступилась за меня Василиса Премудрая.
Я отвлёкся, уловив в коридоре какое-то лёгкое движение и, быть может, пропустил тот момент, когда мою «заступницу» следовало успеть придушить на месте…
— Зря вы на него наговариваете! Он, когда ко мне в спальню девичью через оконце залез, тоже сперва горячим да пылким показался. А потом уж вспомнил, что женат! Да и тут меня не бросил, слово сдержал, замуж выдавать повёз. Не его вина, что с замужеством энтим заминка вышла. У самого-то Никиты Ивановича сердце большое, доброе. Такого на всех хватает. А вы на него сразу с попрёками! Да и не влети он ко мне, так я, поди, до старости в девках бы сидела…
— Но он влетел?! — недобро сдвинув брови, уточнила Баба-яга.
Влетел, подумал я. Причём, похоже, по полной программе влетел.
Олёна, в свободном русском сарафане, стояла в коридоре, в тени, и не сводила с меня полных упрёка глаз. Она не сказала ни слова, даже не шагнула внутрь комнаты. Просто стояла и смотрела, как рушилось всё, что между нами было. Я же замер, словно чурбан, не в силах вымолвить и слова в своё оправдание. Да и что я мог сейчас ей сказать?
Василиса продолжала нести ещё какую-то чушь, и говорила-то вроде бы почти правду, но под таким хитро завёрнутым углом, что всё переворачивалось с ног на голову…