Тайный враг

Веснина Елена

— А почему вы мне говорите «ты»? — удивилась Доминика.

— Вот когда деньги появится — тогда раскланиваться буду и двери открывать, поняла? — объяснил таксист.

Вдруг Доминика увидела тот самый киоск с газетами и лоток с мороженым.

— Стой! Вон киоск и будка. Сворачивай во двор.

— А почему тыкаешь? — спросил таксист.

— Потому, что ты — хам, а хамы понимают только хамское обращение. Это мой жизненный опыт, ничего личного. Приехали, — отрезала Доминика.

Она

подошла к знакомой двери и позвонила. Ей открыла пожилая женщина.

— Елизавета Андреевна, здравствуйте, вы меня помните? — спросила Доминика.

— Нет, не припоминаю.

— Я — Доминика.

— Кто? — переспросила женщина.

— Доминика Шевчук. Вы еще говорили, что так сейчас не называют, имя у меня редкое, а потому я за него в ответе, помните?

Женщина стала что-то припоминать.

— …и что барышни локти на стол ставить не должны, а мужчины должны вставать, когда женщины входят в комнату… — продолжала Доминика.

— Никуша! Боже! — всплеснула руками Елизавета Андреевна.

— Да, это я!

— Проходи, что же мы у порога стоим? Попьем чайку, как в старые времена, помнишь, как ты ко мне захаживала?

— Конечно, помню, у вас всегда было варенье из крыжовника, у нас на даче все росло, а вот крыжовника не было, а я его так любила.

Елизавета Андреевна была искренне рада Доминике:

— Есть крыжовник, есть, проходи! А я тебя не признала, ты красавица… да что я говорю, ты и раньше была — кровь с молоком, но я же знала тебя почти девочкой.

— Я помню наши занятия — вы дали нам такую базу, что я теперь с немцами без переводчиков могу общаться.

— Умница моя! Я всегда знала, — улыбалась Елизавета Андреевна.

— Честно говоря, мы на уроках с девчонками всегда подсматривали за вами — как вы садитесь, как встаете, интонацию вашу копировали, но дворянками от этого так и не стали.

— Вспомнила. А вот сейчас ты мне расскажешь: кем ты стала, чем занимаешься… По наряду вижу — достаток имеешь, и слава богу.

— Да, у меня все в порядке. Елизавета Андреевна, я только на минутку — меня такси ждет. Я к вам по делу. За помощью.

— Что за оказия? — насторожилась Елизавета Андреевна.

— Одолжите денег.

— У меня много денег нет, разве что пенсию вчера принесли. Я только картошки килограмм да кефира купила, да, за свет еще заплатила… а так вся цела. Сколько тебе?

Доминика посмотрела на протянутые ей деньги и чуть не расплакалась:

— Елизавета Андреевна, можете мне одолжить всю пенсию? Я вам завтра верну.

Женщина заколебалась. Видя это, Ника сняла с пальца Риткино кольцо с брильянтом, положила его на столик в прихожей:

— Если что — сдадите в скупку, тут хватит прожить какое-то время. Это очень дорогое кольцо.

— Ника, зачем? —

спросила Елизавета Андреевна.

— Но не продавайте его сразу. Я вернусь. Если что — обязательно позвоню.

— А ты номер помнишь?

— Помню, в нем цифры моего дня и года рождения. Доминика поцеловала растерявшуюся женщину и вышла.

А в офисе события развивались стремительно. Пришла Амалия Станиславовна. Юля бросилась к ней:

— Амалия Станиславовна, без вас тут такое было! Пожар в борделе во время наводнения!

Из кабинета Доминики выплыла Рита. Амалия ее просто не узнала:

— Маргарита, ты ли это?

— Амалия Станиславовна, довожу до вашего сведения, что рабочий день уже подходит к середине, — строгим тоном сообщила Рита. — Мне совершенно непонятно, как можно являться на работу с таким опозданием. На первый раз делаю вам устное замечание. Во второй раз — буду бить зарплатой, а в третий — уволю. Юлия, почему у меня до сих пор нет сводок?

Перепуганная Юля залепетала:

— Маргарита… Викторовна, уже несу.

Амалия Станиславовна без сил опустилась на стул. Ей стало плохо.

— Надо все-таки беречь ценных сотрудников — у меня чуть сердце не выскочило, — сказала Юля после того, как оказала первую помощь Амалии.

— А как Амалия? — поинтересовалась Рита.

— Думаю, надо отливать.

— Отныне так будет с каждым, кто пойдет против… — Ритка осеклась, подбирая слово, — …против народа.

— Меня тут посетила одна креативная мысль… — сообщила Юля.

— Какая? Я заметила, что мысли обычно начинают быстрее шевелиться, когда за них хорошо платят… Или обещают заплатить.

— Ты же нас не кинешь? — подозрительно спросила Юля.

— Кто знает, где найдет, где потеряет, — туманно ответила Ритка.

— А наш уговор? — напомнила Юля. — Это не очень-то честно.

— А где ты видела честную рыночную торговку? Не обвесишь — не проживешь. Выкладывай, что придумала.

— Теперь и не знаю, говорить ли?… — медлила Юля.

— Уволю, — сурово сказала Рита.

— Хорошо. Слушай, тебе нужно склонить на свою сторону весь коллектив фирмы.

— Болтают? — уточнила Рита.

— Не сомневайся — языки сломали.

— Мне их что — усыновить?

— Что-то типа того. Ты же теперь всем мать родная… — хихикнула Юля.

— Что?

— Ну, хочешь, будешь отцом, — продолжала Юля.

— Говори по делу.

— Ты должна объявить о новой социальной политике в отдельно взятом коллективе.

Но тут Юля замолчала, потому что в кабинет вошел Сергей и приказал:

— Брысь отсюда!

— Это вы кому, Сергей Анатольевич? — уточнила Юля.

— Я тебе ясно сказал: брысь.