Тайный враг
Шрифт:
Утро, под непрекращающейся гомон, танцы и веселье, медленно сменилось жарким солнечным днем, все более разгораясь хмельным бесшабашным пиром, но всему приходит конец. Вечер навалился сразу, весь без остатка, наполнив пространство, вместе с кровавым закатом, еще и густым сладко кислым туманом.
Вот только что перед глазами танцевали с девушками друзья. Вот только что смеялись, разговаривали, ухаживали за прекрасными амазонками, и вдруг тьма. Сознание выключилось как лампочка гаснет от прикосновения пальцев хозяина квартиры, готовящегося ко сну, к выключателю. Мгновенно и полностью погасив разум.
Глава 21
Федогран висел прикованный цепями, в форме звезды, на влажной, покрытой плесенью кирпичной стене в мрачном зале подземелья. В одном нижнем белье. Оружие и доспехи сняты. Неведомые похитители обобрали и распяли героя, пока тот был без сознания. Потрескивания горящих немногочисленных факелов, еле разгоняющих мрак и редкие, гулкие капли, нарушали гробовую тишину.
Тошнило, и во рту стоял сладковатый привкус чего-то фруктово-цветочного. Нестерпимо хотелось пить. Руки онемели от оттока крови, и ничего не чувствовали, а вот ноги, наоборот, опухли так, что готовы были лопнуть, и пульсировали тупой болью. Он огляделся затуманенным взглядом.
Справа висел Вул, а слева Бер, дальше вдоль стены, разместилась вся остальная команда Арго и минотавр, безвольно опустившие на грудь подбородки. Прямо под собой у ног, в клетке из светлого металла, видимо серебра, валялся тряпичной куклой Илька.
На противоположной стене, так же прикованные цепями, висели еще несколько мужчин, на столько истощенных, что походили на бородатые скелеты, обтянутые кожей. А с боку зиял провал черного хода, ведущего куда-то вон, из этого жуткого узилища.
Федогран попытался окликнуть своих друзей, но опухший язык прилип к небу, и получилось только промычать.
— Это скоро пройдет. — Донесся до него еле слышный хриплый голос одного из незнакомых пленников напротив. — Как только они начнут мотать клубки, станет немного легче. Когда придут, лучше молчи, так проживешь дольше. Хотя, возможно, тебе этого и не захочется. Но в любом случае спокойно умереть они не дадут. Поверь, я знаю, что говорю.
— Где мы? — Смог наконец прохрипеть, на грани слышимости, иссушенным горлом Федогран, но собеседник его услышал.
— Точно не знаю, нам этого не сообщили, когда повесили. — Он криво усмехнулся одними губами. — Думаю где-то в начале дороги в Тартар, вернее в одном из ее ответвлений. Судя по тому, что нас похитили и не пускают вперед, но и не отпускают назад, выкачивая потихоньку жизнь, Аид ничего не знает о нас и о проделках своих слуг, иначе мы давно стали бы его гостями, переплыв реку Стикс. Но тише, они идут, помни, что я тебе говорил. — Он замолчал, выпучив в страхе глаза в сторону темного входа. Там послышался женский смех и голоса, обсуждающие какой-то забавный случай, они постепенно приближались, становясь все отчётливее, и вот под свет факелов вышли три закутанные в плащи женщины.
Стройные, высокие, они грациозно прошли по кругу, вдоль развешанных по стенам пленников, словно соблюдая какой-то ритуал, и не торопясь прошли в центр зала, где сели в полулежащем состоянии, кружком, на расстеленное там покрывало, откинувшись на пухлые подушки.
— Ну что же, сестры. — Произнесла одна из них, рыжеволосая красавица с пухлыми, чересчур красными, неестественно яркими губами. — Начнем, пожалуй, во славу Персефоны. — Она подняла лежащую рядом еле заметную нить, на
— Да сестренка, надо поработать. — Черноволосая девушка, со слегка вздернутым, упрямым носиком, сделала характерное движение руками и в ее ладонях образовался небольшой светящийся голубыми искорками пробегающего электричества клубок.
Третья, блондинка с зелеными глазами, улыбнулась, и так же принялась за работу, быстро наматывая моток из нити, идущей к самому Федограну. Неприятное ощущение наполнило юное тело героя, такое чувство, что из груди, в районе солнечного сплетения стали нудно вытягивать что-то родное, сокровенное. Защекотало, тягучим жгутом медленно и неприятно выползая наружу, роющим кожу червем, который монотонно выгрызался из кожи, но зато богатырь, на удивление, стал чувствовать себя на много лучше, сухость во рту прошла вместе с неприятным привкусом, а кровь поступила в онемевшие руки наполнив их немного чувствительностью.
— Три девицы под окном, пряли поздно вечерком. — Усмехнулся Федогран посмотрев на девушек и вспомнив известные стихи Пушкина, почему-то сразу пришедшие ему в голову.
— Что? — Обернулись они к нему, сразу все три, подняв удивленные глаза.
— Ничего особенного, просто вспомнилось, глядя на вас, уж больно забавно выглядите. — Ответил он улыбаясь.
— Смотри, Клото, твой подопечный говорливый оказался. — Черноволосая красавица поднялась, отложив клубок в сторону и подошла к распятому богатырю, внимательно осмотрев его с ног до головы. — Красавчик, такой как ты любишь, Лахисис, кивнула она в сторону рыженькой. Все в твоем вкусе. И фигура, и лицо — Она засмеялась и провела ладонью по груди парня. Может перерезать ему ниточку? — В руках сверкнул серебряный кинжал, отразившийся в карих глазах девушки тусклым бликом факела. — Не будем мучить юношу? Пусть спокойно отправится в Тартар.
— И расскажет об этом месте Аиду. Вот тот-то обрадуется. — Усмехнулась Лахисис. — Садись уже давай, да работай сестра. Только вытянув из него всю нить без остатка, и опустошив душу до конца можно будет отпустить на свободу, но и не убивая при этом. Там, наверху, никто не будет слушать сумасшедшего. Так что приступай к работе Атропос. Персефона настрого запретила тебе перерезать нити жизни ее пленников. Они должны сойти с ума и затем выпрашивать подачки у городских ворот у проходящих мимо них женщин, ползая на коленях и унижаясь, а затем сдохнуть в канализации в помоях и фекалиях, как того и заслуживают.
— Сколько ненависти в твоих словах сестра. — Покачала головой Клото. Но в ее словах не слышалось соучастия к страдающим пленникам, а сквозил жесткий сарказм, а в глазах сверкнула злоба.
— Не надо было воровать нашу хозяйку. — Прошипела Атропос. — Все их мужское племя сплошные выродки. Себялюбивые самцы. Ненавижу. Мотай быстрее клубок, хочу видеть его труп, облитый помоями, и обглоданный собаками.
— Не ссорьтесь красавицы. — Рассмеялся вдруг Федогран, казалось бы, совсем не к месту. — Лучше расскажите какую-нибудь историю, и вам развлечение за скучной работой, и мне висеть да помирать веселее.