Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых
Шрифт:
Однажды перед тем как отправиться в путь несколько паломников обратились к Хасану с вопросом о том, что им нужно будет делать, если на них нападут грабители. «Вспомните обо мне, если это произойдет», — сказал Абул Хасан. Когда на караван напали разбойники, они ограбили всех паломников, кроме одного. Он подумал об Абуле Хасане. Когда он вспомнил о нем, Абул Хасан появился перед ним и исчез со всеми его вещами из поля зрения грабителей. Тем самым он спас его добро. По возвращении паломники пришли к Абул Хасану и спросили его, как получилось, что они возносили молитвы Богу, но не спаслись, а их товарищ молился ему и был спасен. Абул Хасан ответил: «Вы неискренне уверяете Всевышнего в вашей преданности, а я служу ему всем своим сердцем. Поэтому если вы будете молиться
Абул Хасан сказал одному из своих любимых учеников: «Для мира Байазид мертв, но для меня он все еще жив и знает обо всех моих делах».
Ученик Абул Хасана просил разрешения поехать в Ирак, чтобы там изучать традиции (в которых рассказывается о жизни Пророка Мухаммада), так как у себя на родине он не мог найти достаточно компетентного учителя. Хасан сказал: «Я буду учить тебя традициям, потому что получил знание о них от самого Пророка». Ученик поставил под сомнение слова своего наставника. Но во сне к нему явился Пророк и сообщил, что Хасан сказал правду. Когда ученик приступил к занятиям, Хасан часто делал замечания по поводу какого-нибудь отдельного неверно трактуемого эпизода из жизни Пророка. Ученик спросил, по какому праву он ставит под сомнение то, что написано в традициях. Хасан ответил: «Все время я вижу перед собой Пророка, когда учу тебя. Если в рассказе о нем проскальзывает неверная информация, то на его лице появляется выражение недовольства, по которому я понимаю, что эпизод записан неправильно».
Однажды Хасан принимал участие в Саме (духовном музыкальном представлении) в доме одного преданного Богу человека. Во время Самы он впал в состояние экстаза и три раза ударил ногой о землю. Стены дома задрожали, и собравшимся показалось, что дом и сама земля начали кружиться вместе с Хасаном. Когда Хасан пришел в себя, его спросили, что с ним произошло. Он ответил: «Сама предназначена для тех, кто во время нее способен переходить в высшие духовные сферы, когда падают завесы, и они могут видеть мир ангелов».
Однажды Хазрат Абу Саид, известный святой, пришел к Абул Хасану. Во время беседы Абул Хасан, охваченный экстатическим состоянием, обнял святого. Придя домой, Абу Саид всю ночь провел в молитвах, стоя на коленях и часто вскрикивая в экстазе. Утром Абу Саид пришел к Абул Хасану и начал умолять его взять назад искру духовности, которую он зажег в нем своим объятием, так как он не был настолько подготовленным, чтобы выдержать это состояние. Абул Хасан еще раз обнял его, и он снова вошел в нормальное состояние.
Как-то раз Абул Хасан сказал Абу Саиду: «Я сделаю тебя духовным адептом, поскольку ты был дарован мне Богом в ответ на мою просьбу послать мне товарища, с кем я мог бы обсуждать мои духовные искания. Я благодарю Всевышнего за исполнение моего желания».
Шейх Абу Сина прошел долгий путь от своего дома, чтобы навестить Абул Хасана. Он постучал в дверь его дома, и навстречу ему вышла жена Абул Хасана. Она обозвала его еретиком и попросила не беспокоить ее мужа, ушедшего в лес за хворостом.
Абу Сина пошел на поиски Абул Хасана и увидел льва, который нес на спине вязанку хвороста, собранного Абул Хасаном. Абу Сина склонил голову перед шейхом и в разговоре с ним спросил, почему его жена была настолько грубой, что назвала его еретиком. Абул Хасан ответил, что если бы он не был в состоянии смирить такую негодную овцу, этот лев не стал бы подчиняться его приказам. Они провели ночь в духовных беседах. Утром, когда Абул Хасан чинил стену своего дома, кусок материала выпал у него из рук, и, прежде чем он успел спуститься вниз, чтобы подобрать его, а Абу Сина подать его Хасану, этот кусок стены взлетел вверх и снова оказался у него в руке. Вера Абу Сины в Абул Хасана укрепилась, и все его сомнения относительно духовного величия святого исчезли.
Однажды
Священник попросил Абул Хасана прочитать ему проповедь. Абул Хасан сказал: «Призывай людей к Богу, но никогда не зови их к себе». Заметив его удивление, Абул Хасан дал этому следующее объяснение: «Если проповедник начинает испытывать зависть к другому проповеднику, служащему тому же делу, что и он (главным образом, приобщение людей к Богу), это означает, что он не делает людей верующими и не превращает их в своих приверженцев, иначе, какие могли бы быть у него причины для зависти?»
Махмуд Газнави, выполняя свое обещание, данное ранее слуге Айазу, однажды нарядил его в свои одежды и посадил на свой трон. Позднее Айаз, одетый как султан, в сопровождении Махмуда Газнави в наряде придворного пришел к Абул Хасану. Махмуд послал гонца к Абул Хасану с просьбой выйти навстречу гостям и отдать почести султану. Он также велел гонцу напомнить Абул Хасану, если он откажется сделать это, стих Корана, в котором сказано: «Подчиняйся приказаниям Господа, Пророка и царя». Когда гонец передал послание Махмуда, Абул Хасан отказался выйти к султану. Гонец прочитал стих Корана, и Абул Хасан ответил ему: «Скажи Махмуду, что я настолько поглощен своей верой в Бога, что мне стыдно оказывать внимание даже Пророку, не говоря о том, чтобы подчиняться султану». Махмуд, получив лаконичный ответ, признал, что Абул Хасан — великий святой. Вместе с Айазом, все еще одетым как султан, Махмуд в костюме придворного вошел в хижину Абул Хасана и приветствовал его. Абул Хасан ответил на приветствие, но не встал, чтобы выразить свое почтение султану, а вступил в разговор с Махмудом, не обращая внимания на Айаза в одеждах султана. Махмуд спросил: «Господин, почему ты не приветствуешь султана?» Абул Хасан ответил: «Это все одна видимость». Махмуд поклонился ему и сказал: «Я знаю, что святых твоего уровня нельзя обмануть, прибегая к подобным уловкам». Потом Абул Хасан подошел к Махмуду и отвел его в сторонку. Махмуд попросил: «Расскажи мне что-нибудь о Байазиде». Абул Хасан ответил: «Тот, кто когда-нибудь видел Байазида, никогда не будет осужден в Судный день». Махмуд спросил: «Кто был выше: Пророк Мухаммад или Байазид, ведь даже Абу Джихл и Абу Лахаб, видевшие Мухаммада, не смогли избежать осуждения?» Абул Хасан ответил: «Махмуд, будь осторожен в выборе выражений. Эта тема требует уважительного отношения. Знай, что за исключением некоторых сподвижников Пророка и нескольких святых, его современников, даже Халифы Ислама не могли оценить Пророка по достоинству, несмотря на то, что они видели его. Об этом же говорит Коран: «О, Мухаммад! Ты видишь тех, кто обращается к тебе, и кто не видит (понимает) тебя, хотя ты открыт их взорам».
Когда Махмуд предложил несколько золотых мохуров Абул Хасану, тот протянул Махмуду ломоть черствого хлеба. Но как Махмуд ни старался, он не мог проглотить такой твердый хлеб. Тогда Абул Хасан сказал, что Махмуд не мог проглотить засохший хлеб так же, как он не мог проглотить (принять) золотые мохуры, ибо уже давно отказался от богатства в этой жизни. Он вернул мохуры Махмуду.
Тогда Махмуд попросил у него что-нибудь из одежды, чтобы он мог хранить это в качестве подарка на память. Абул Хасан выполнил его просьбу. Махмуд, выходя из хижины, заметил: «Господин, у вас довольно красивый дом». Абул Хасан ответил, что Бог подарил Махмуду целое царство, а он настолько жаден, что захотел еще и маленькую хижину. Махмуду стало стыдно. Абул Хасан встал, чтобы попрощаться с Махмудом. Махмуд спросил его: «Когда я входил к тебе, ты не оказал мне почтения, но теперь, когда я ухожу; ты так вежлив со мной, что даже поднялся со своего места. Почему?» Абул Хасан ответил: «Ты вошел в мой дом как царь, и тебя переполняла монаршья гордость, но теперь ты уходишь от меня смиренным дервишем, о чем можно судить по тому, как твое лицо сейчас озарено внутренним светом. Поэтому, прощаясь, я отдаю тебе почести».