Те десять лет
Шрифт:
В конце июня 1966 года де Голль посетил Советский Союз. Его принимали с подчеркнутой доброжелательностью.
Из окна моей квартиры хорошо просматривается Советская площадь перед Моссоветом, конная скульптура Юрия Долгорукого, установленная в честь 800-летия Москвы. Де Голль выразил желание обратиться к москвичам с балкона Моссовета. На площади собралась большая толпа, но к моменту, когда президент Франции начал свое выступление, хлынул проливной дождь. Через минуту только самые стойкие, прижавшись к постаменту и распахнув зонтики, еще внимали президенту, громовые раскаты его хорошо поставленного голоса перекрывали шум ливня. Дождь хлестал ему в лицо, но он продолжал
В конце лета 1988 года я беседовал с корреспондентом французской газеты «Фигаро». Он спросил меня, чем объясняется такое «прохладное» отношение к памяти Хрущева в нашей стране. Я задал ему контрвопрос: а почему во Франции подобное «охлаждение» коснулось президента де Голля в 1969 году, когда он проиграл референдум? Отчего Франция в ту пору забыла человека, стараниями которого она утвердила свое величие в послевоенной Европе?!
Теперь воздают должное де Голлю.
Думаю, случится так и с Хрущевым.
Президент Египта Гамаль Абдель Насер, президент Алжира Бен Белла, президент Ганы Кваме Нкрума, президент Индонезии Сукарно, премьер-министр Бирмы У Ну, глава Камбоджийского государства принц Сианук, президент Гвинеи Секу Туре, премьер-министр Конго Патрис Лумумба. Хрущев знал этих лидеров пробуждавшегося «третьего мира». Политическое чутье Никиты Сергеевича подсказывало ему неортодоксальные подходы к взаимоотношениям со странами, которые вскоре образуют мощное движение неприсоединения.
Во время визита Хрущева в Югославию в 1955 году маршал Тито обратил внимание Никиты Сергеевича на президента Египта Насера, посоветовал отнестись к нему внимательно. По существовавшим тогда у нас представлениям Насер был типичным военным диктатором: он пришел к власти в 1952 году в результате «революции офицеров». Его действия в Египте отнюдь не свидетельствовали о торжестве демократии — Насер сурово расправился с левыми силами. Одного этого было достаточно, чтобы, по меньшей мере, «не связываться» с египетским руководством.
Хрущев не спешил предавать политической анафеме этих новых людей в большой политике только за то, что они носили военную форму. Хрущев, может быть, не был силен в философии, не знаю, читал ли он когда-нибудь внимательно Гегеля, но природное чутье, жизненный и политический опыт помогали ему не скатываться на заезженные теоретические дороги, которые чаще всего никуда не ведут.
Он внимательно следил за тем, что происходит в Египте, в других странах «третьего мира».
В 1955 году Советский Союз решил продать Египту оружие, что стало мировой сенсацией. За этим актом последовала череда чрезвычайно важных событий, втянувших в свою орбиту Францию, Англию, воинственный Израиль, а затем Соединенные Штаты и Советский Союз.
Агрессия Англии, Франции и Израиля против Египта в 1956 году, после национализации президентом Насером Суэцкого канала, явилась, по сути, самым опасным рецидивом колониальных амбиций в 50-е годы. Советский Союз решительно поддержал Египет. Президент США Эйзенхауэр отмежевался от действий своих союзников. Хрущев «поймал на слове» американского президента и предложил ему немедленно ввести в Египет объединенный контингент советско-американских войск. Военная авантюра трех стран закончилась отставкой премьера Англии Идена, Франции — Фора. Египет отстоял свое право на суверенную эксплуатацию канала. Это принесло стране не только важные политические дивиденды, но
В Египет я приехал впервые в 1957 году. В Порт-Саиде проходила учредительная конференция солидарности молодежи с юношами и девушками стран Азии и Африки. Там я познакомился с президентом Насером. Он встречался с делегатами.
А затем я бывал в Египте, Ираке, Алжире, Ливии и других странах этого региона.
В Каир приезжал много раз. Мое первое, «порт-саидовское» знакомство с президентом Насером продолжалось. Объяснялось это и тем, что редактор египетской правительственной газеты «Аль-Ахрам», с которой «Известия» поддерживали контакты, Мохаммед Хейкал был близким Насеру человеком, по сути — идеологическим советником президента, а его газета отражала точку зрения правящего ядра египетской революции.
Наши отношения с Хейкалом выстраивались небезоблачно. Господин Хейкал был напичкан антикоммунистическими и антисоветскими штампами, однако в нем чувствовался тот личный интерес, тяга к фактам, которые приводили его, хоть и медленно, к существенным переоценкам.
Любопытно, что когда я спросил Хейкала о том, когда организовалась газета «Аль-Ахрам», он ответил: «Очень давно, в первой трети XIX века. — И добавил — Существенную материальную поддержку нам оказал русский царь Николай…»
Эта фраза воскресила в памяти другой эпизод — парад королевской гвардии в Таиланде. Гвардией командовала королева, одна из самых красивых женщин в мире. Королева принимала парад в форме русского гусарского полка. По площади двигались бородатые гвардейцы, будто сошедшие с гравюры XIX века. Но виденное мной происходило в декабре 1963!
Как попали в жаркий тропический Таиланд, за многие тысячи километров от родины, русские батальоны? Оказалось, что и здесь в первой трети XIX века Россия сильно обозначила свое влияние. Когда после войны 1812 года рухнула империя Наполеона и заморское влияние Франции пошло на убыль, Сиам (так назывался тогда Таиланд) сблизился с Петербургом.
В Таиланде в королевском дворце я видел портреты русских княгинь, породнившихся с сиамской знатью, живописные картинки заснеженного Петербурга. Зимний дворец в столице Таиланда выстроил Растрелли. Здание повторяет архитектурные линии знакомого нам дворца в Ленинграде. Только высокая крыша в традиционном восточном стиле, окрашенная в зеленый цвет, придает зданию характерные «восточные» черты.
Николай I в знак особого расположения подарил сиамскому правителю один из полков своей гвардии. Полк выстроили на Сенатской площади, скомандовали: «В Сиам шагом марш!» — И двинулись в многолетнее пешее путешествие русские гвардейцы.
На королевском параде в декабре 1963 года на знойной площади столицы Таиланда равняли ряды праправнуки — пятое поколение — тех русских солдат. Опереточное шествие воспринималось, однако, не только как «монаршья шалость» Николая, а реально свидетельствовало о вещах более серьезных: Россия давно играла в мировой политике не последнюю роль. Не только на ближнем, но и на дальнем востоке…
В Египте в середине XX века советская политика поддержки национально-освободительных движений находила благожелательный отклик. И президент Насер, и многие другие лидеры африканских и азиатских государств увидели в Советском Союзе не только надежного политического союзника, но и верного партнера в экономических вопросах. После неудачных обращений к западным державам с просьбой о разработке проекта Асуанской плотины и оказании содействия в ее строительстве Насер смело пошел на контакты с Советским Союзом.