Те, кого называли богами. Эскиды
Шрифт:
Шиэл перевел обеспокоенный взгляд с парнишки на Эшору, но та выглядела спокойной.
– Ах ты, гаденыш!!!
– не в силах больше себя контролировать, едва не опрокинув стол, Шийя бросился на суворовца.
– Я тебе покажу "абсурд"!
Загораживая собой паренька, вскочил с места Шиэл. Но ничего не произошло. Прогнувшись под весом навалившихся на него братьев, Шийя так и замер, хмуро взирая на Райтора, появившегося за спинами Шиэла и Аяса.
– Что здесь происходит?
– эскид смерил холодным взглядом нелепое трио. Залившись краской, Гуа слез с оседланного им Шийи.
– Дискуссия, - равнодушно улыбаясь, объяснил
– Слишком горячая!
– Согласен. Но и тема не простая была задета. Роси... И поднял ее, наш юный друг, - указав на Аяса, Соун передал Кэрл карточку для оплаты ужина.
– Но думаю, нам еще предстоит много нового узнать на эту тему на грядущем семинаре.
– Между прочим, есть над чем подумать!
– подытожила Эшора, добавляя сок в свой стакан. Аяс задумчиво посмотрел на девушку, словно оценивал целесообразность дальнейших действий. Перехватив ее бесцельно блуждающий по пляжу взгляд своим, суворовец предложил пересесть к нему и вынул из кармана местный портативный коммуникатор - тонкую полупрозрачную пластину.
– Вот смотри, - едва девушка склонилась над его плечом, на экране замелькали старые фото и информационные заметки.
– Ты видишь это?
Аяс говорил почти не слышно, так, чтобы только Эшора могла разобрать его слова:
– Некоторым из этих фото лет триста, - от его прикосновений картинки меняли одна другую, и на всех, абсолютно на всех, была она. Другие волосы, другая одежда, но ошибиться было невозможно. Либо она настолько неуникальна, что ее двойники сменяют друг друга уже не одну сотню лет. Либо это все же она... Голова разболелась, в висках затокала кровь.
– Где ты это нашел?
– голос прозвучал громче и нервней, чей ей хотелось бы. Эшора окинула друзей встревоженным взглядом, но, казалось, никто не обращал на них с Аясом внимание.
Шийя и Соун обсуждали последние новости, касающиеся отставки старого военачальника сенстэков и как это может отразиться на внешнеполитических связях с ки'конами, поскольку всем известна была его лояльность в отношении к росям. Кита и Райтор пересели за другой столик, поближе к морю, желая уединиться. Но судя по напряженно прямой спине эскида, романтичного вечера не получилось. Кэрл время от времени пыталась вклиниться в разговор Соуна и Шийи, но безуспешно, отчего девушка мрачнела на глазах.
– Да никто это и не прятал. Вы сами не интересуетесь своей историей. В смысле ки'коны не интересуются, - от этого уточнения голова разболелась с новой силой. Во рту появился странный привкус... Эшора машинально коснулась носа и в недоумении уставилась на кровь, оставшуюся на ладони.
– Они как зомби... Куда идут, зачем идут... Никому даже не интересно. Их как стадо гонят в неком конкретном направлении, а они и рады! Но речь не об этом. Ты в порядке?
Заметив размазанную по щеке девушки кровь, Аяс умолк.
– Вполне!
– быстро, следуя намекам суворовца, привела себя в порядок и, усевшись на стул, Эшора придвинулась как можно ближе к Аясу.
– Показывай, что еще нашел!
Это была небольшая заметка об открытии новой школы боевых искусств "Эскидэ", датированная пятистами годами ранее. На фото была запечатлена гордо взирающая на всех, довольная своим успехом основательница. Ее, то есть себя, Эшора узнала сразу, но ее внимание привлекли две фигуры позади нее. Это были ее родители. Юные Кадора
– А знаешь, что означает "Эскидэ"?
– Аяс был так увлечен своими открытиями, что не замечал ухудшающегося состояния Эшоры. - Все считают, что оно означает с древнего языка "победитель"! Но если его разделить на два получится "эс кидэ", что означает...
– Ищу тебя...
Эшора поднялась со стула на ватных ногах, с трудом натянула на себя куртку.
– Молчи об этом! Ни одна душа...
Аяс чуть качнул головой и отключил коммуникатор. Странная планета... странный мир. Все чаще посещала голову мысль, что возможно, он все же на Земле, но в коме. А если нет, тогда где Тима и Володька... и остальные...
К концу ужина Шиэл внезапно засобирался и покинул компанию.
– Я бы пять лет жизни отдал за то, чтобы узнать к кому он постоянно сбегает!
– пробормотал Даро.
– Хоть одним глазком на эту девицу взглянуть...
Аяс взметнул на него заинтересованный взгляд, но промолчал.
– Ладно, ребята. Закругляемся. До отбоя три часа. А завтра важный день.
Подозвав официанта, Райтор расплатился за ужин. Повинуясь негласному приказу, эскиды быстро покинули насиженные места. И хоть собрано все было еще с утра, все прекрасно понимали, насколько важным был грядущий день. Именно поэтому они решили собраться в кафе. Именно поэтому, молча обнявшись, разошлись по комнатам. И только Аяс долго ворочался не в силах заснуть, все прислушиваясь, не раздаются ли за дверью мягкие шаги Шиэла.
Старейшины готовили "Алканост" к полету. Продолжительному, но необходимому. На борт с видом обреченных поднялись более пятидесяти сайрийцев. Впрочем, они были действительно обречены. Вещество их тел имело достаточный запас энергии, но было совершенно не способно сопротивляться разрушениям, которые "Алканост" вызывал, питая свой "двигатель". У сайрийцев не было велинов. Ни один вилован конь не пошел за ними в час Раскола. У сайрийцев не было звездолетов. Слишком много времени занимает путь, совершаемый на них. У них были "птицы - Алканосты" - страшная выдумка Асеня, спасшая в решающий момент множество жизней, но и множество погубившая впоследствии. В прошлый раз от земли подняли его девять ирийцев, во главе который был сам Асень, и лишь пятеро из них смогли выжить после посадки на Сайрийю, остальные были истощены энергетически настолько, что не было силы, способной их заставить жить. Даже у Асеня, сильнейшего из девяти, кома длилась четверо суток. Варкула отчетливо помнил те страшные дни, и все же они были лучше нынешних: еще был жив романтик Асень, еще не родился первый коренной сайрийец, и, казалось, что впереди их ждет только лучшее...
– Отец!
– звонкий окрик вывел Правителя из коридоров воспоминаний и заставил обернуться.
– Не поднимай "птицу". Возьми меня с собой!
Варкула смерил первенца гневным взглядом, но промолчал. Что ж кое-что особенное в его сыне все же было: дар, которым не обладал ни один сайрийец, ни один старейшина, ни один рось. Дар перемещения. Крошечная изюминка в этом отвратительном студне.
Лано вновь принял облик юноши. Опершись на узкий подоконник и глядя на пламенеющий рассвет, Первенец собирался духом для того, то собирался сказать: