Те, кто отнимал последнее
Шрифт:
Глава 11
В первых числах сентября следователь А. Носачева вынесла постановление о привлечении Владимира Новикова в качестве обвиняемого. Несмотря на это, Новиков на допросе продолжал упорно стоять на своем: никого из членов группы, которая занималась мошенничеством на Савеловском рынке, он не знает. Тогда следователь показала ему оперативную
– Как вы объясните тот факт, что, с ваших слов, вас не было в Москве с 11 по 18 июня, а на видеозаписи, сделанной 14 июня, вы присутствуете?
Новиков заметно стушевался. Следователь пытливо смотрела на него и ждала ответа. Никакой убедительной версии не пришло в голову Новикова, и он путано объяснил:
– Я не знаю, как это объяснить… Наверное, я перепутал даты и вернулся в Москву не 18 июня, а раньше. Не помню уже…
У следователя были все основания заключить Новикова под стражу, но прокурор принял во внимание тот факт, что на иждивении Новикова находится малолетний ребенок, и потребовал изменить меру пресечения. Пришлось выпустить обвиняемого из ИВС и ограничить его подпиской о невыезде.
Тем временем сотрудник экспертно-криминалистического отдела Екатерина Салтыкова получила на экспертизу изъятые в паспортном столе „Тимирязевский“ документы на Романа Кравцова. Перед ней стояла задача выяснить, кем, Л. Кучеровой или другим лицом, выполнены подписи в строках „Декан факультета профессор“ и „Зам. декана по работе с ин. учащимися“ и соответствуют ли оттиски круглой печати образцам печати МГСМУ? С профессиональной дотошностью Салтыкова изучала сложность и форму движений при выполнении букв, вид связи и относительное размещение движений. Кропотливое исследование привело ее к однозначному выводу: подписи во всех документах выполнены не Кучеровой. Оттиски печати в справках также оказались поддельными. От эксперта не ускользнули отсутствие дефиса между словами „медико-стоматологический“, первого горизонтального штриха в букве „Е“ и точки после буквы „Г“
Носачевой, получившей выводы экспертизы, стало ясно, что неизвестный молодой человек, которого члены преступной группировки знали как Романа Кравцова, для временной регистрации в Москве подделал документы и выдал себя за студента МГМСУ. А это, говоря языком протокола, признаки состава преступления, предусмотренного определенной статьей Уголовного кодекса. Вполне логично, что Носачева выделила материалы о подделке подписи и печати и направила их для принятия решения в ОВД „Тимирязевский“.
Помимо выявления всех преступников, занимавшихся мошенничеством, следствие освобождало от уголовной ответственности тех, кто не имел достаточных доказательств вины. Так, следователь А. Носачева вынесла постановление не привлекать к уголовной ответственности Тимофеева, Абдуллаеву и Сташенко. В деле остались только главные фигуры, и до ясных контуров обнажились суть преступления и личности исполнителей.
Вывод всей этой истории печальный. Тринадцать человек под руководством Новикова в течение нескольких месяцев дурачили доверчивых граждан и отбирали у них деньги. Тринадцать мошенников изымали последние сбережения пенсионеров, и ни у одного из них не дрогнуло сердце, не шевельнулась в душе жалость. Тринадцать обманщиков в центре Москвы запросто разыгрывали паскудный спектакль, жонглируя такими понятиями, как „благотворительность“, „материальная помощь“, „сострадание“ и „бескорыстность“. Девять из них приехали в Москву с Украины.
Останкинский районный суд Москвы приговорил мошенников к различным срокам лишения свободы. Ровно год спустя после того, как ими в последний раз был обманут пенсионер, приговор вступил в законную силу.