Те слова, что мы не сказали друг другу
Шрифт:
Я собираюсь выйти замуж, Томас, вернее, я должна была выйти замуж в прошлую субботу, но свадьбу пришлось отложить. Это длинная история, но именно она привела меня сюда. И, может быть, привела именно затем, чтобы я последний раз смогла увидеть твое лицо. Поцелуй от меня свою бабушку там, на небесах.
— Джулия, это же просто нелепо! Видела бы ты себя со стороны — точь-в-точь твой отец на батарейках с истекшим сроком годности! Целую четверть часа торчишь как вкопанная перед
Вместо ответа Джулия быстро пошла вперед. Энтони Уолш ускорил шаг, чтобы догнать ее.
— Могу я в конце концов узнать, что случилось? — настойчиво спросил он, поравнявшись с ней.
Но Джулия замкнулась в упрямом молчании.
— Взгляни-ка, — продолжал Энтони, показывая дочери свой портрет, — ведь здорово получилось! Держи, я дарю его тебе, — весело добавил он.
Джулия никак не отреагировала.
— Ну ладно, я тебе преподнесу его позже. Видно, ты сейчас не в настроении.
И поскольку Джулия по-прежнему молчала, Энтони заговорил сам:
— Скажи, почему тот портрет, который ты так внимательно разглядывала, кого-то мне напоминает? Не этим ли объясняется твое странное поведение там, на набережной? Не могу понять, в чем дело, но это лицо мне явно знакомо, просто дежавю какое-то!
Еще бы незнакомо — ведь на это лицо обрушился твой кулак в тот день, когда ты примчался за мной в Берлин. И это было лицо человека, которого я любила, когда мне было восемнадцать лет, и с которым ты меня разлучил, насильно отправив в Нью-Йорк!
11
Ресторан был почти полон. Услужливый официант тотчас принес им два бокала шампанского. Энтони к своему не притронулся, Джулия же выпила шампанское залпом, после чего осушила бокал отца и знаком велела официанту налить еще. К тому времени как им подали меню, она уже захмелела.
— Не пора ли тебе остановиться? — посоветовал Энтони, когда она заказала четвертый бокал.
— С какой стати? Смотри, сколько в нем пузырьков, и вкус бесподобный!..
— Ты пьяна.
— Ну нет, до этого еще далеко! — ответила Джулия, хихикая.
— Все же могла бы сдержать себя. Неужели ты хочешь испортить наш первый совместный ужин? Вовсе не обязательно напиваться до тошноты, просто скажи откровенно, что хочешь уйти, и все.
— Ни за что! Я хочу есть!
— Можно заказать ужин в номер, если тебе угодно.
— А по этому поводу скажу вот что: по-моему, я уже вышла из того возраста, когда слушаются чужих советов.
— Девочкой ты вела себя точно так же, когда пыталась вывести меня из терпения. Но ты права, Джулия, мы оба уже вышли из этого возраста — и ты и я.
— Если вдуматься, это был единственный выбор, который ты не сделал вместо меня.
— Какой выбор?
— Томас!
— Нет, он был не единственным, а первым, и впоследствии, если помнишь, ты сделала много других.
— А ты всегда стремился контролировать мою жизнь.
— Что ж, этой болезнью страдают многие отцы, однако ты непоследовательна, ведь ты упрекнула
— Я бы предпочла, чтобы ты отсутствовал, но ты ограничивался тем, что тебя не было со мной!
— Джулия, ты пьяна и слишком громко говоришь, это неприлично.
— Ах, неприлично? А прилично было врываться без предупреждения в ту квартиру в Берлине? Прилично было орать во всю глотку, до смерти напугав бабушку человека, которого я любила, и допытываться у нее, куда мы подевались? Прилично было взломать дверь комнаты, где мы спали, и свернуть Томасу челюсть? Может, это было прилично?
— Ну, скажем, это было чересчур, тут я с тобой согласен.
— Ах, согласен?! А прилично было тащить меня за волосы к машине, которая ждала перед домом? Прилично было провести через зал аэропорта, вцепившись мне в плечо и встряхивая, как тряпичную куклу? Прилично было пристегнуть меня ремнем к креслу, чтобы я не выпрыгнула из самолета в воздухе? Прилично было привезти меня в Нью-Йорк, швырнуть в мою комнату, как преступницу в камеру, и запереть дверь на ключ?
— Знаешь, бывают минуты, когда я говорю себе, что правильно сделал, умерев на прошлой неделе.
— Ой, только не надо опять этих громких слов, я уже сыта ими по горло.
— Нет, это не имеет никакого отношения к твоему блестящему монологу, я думал совсем о другом.
— Интересно о чем?
— О твоем поведении с того момента, как ты увидела портрет, напомнивший Томаса.
Джулия изумленно вытаращила глаза:
— А какая тут связь с твоей смертью?
— Забавно звучит эта фраза, не правда ли? Ответ таков: я невольно, без всякого злого умысла помешал тебе выйти замуж в прошлую субботу, — объявил Энтони Уолш с широкой улыбкой.
— И тебя это так сильно радует?
— То, что тебе пришлось отложить свадьбу? Еще минуту назад меня это искренне огорчало, но теперь — совсем другое дело…
Смущенный поведением этих бурно споривших клиентов, официант вмешался, предложив взять у них заказ. Джулия попросила принести мяса.
— Как прикажете зажарить?
— Лучше всего с кровью! — ответил Энтони Уолш.
— А для месье?
— У вас не найдется для месье свежих батареек? — осведомилась Джулия.
Увидев, что официант лишился дара речи, Энтони Уолш поспешил сказать, что ужинать не будет.
— Одно дело свадьба, — продолжал он, обращаясь к дочери, — и совсем другое, уж ты мне поверь, делить всю свою жизнь с другим человеком. Для этого требуется много любви, много пространства для любви. Эту территорию обустраивают вдвоем, и на ней не должно быть тесно ни одному из вас.
— Да кто ты такой, чтобы судить о моих чувствах к Адаму? Ты же ровно ничего не знаешь о нем.
— Я говорю не об Адаме, а о тебе, о том пространстве, которое ты будешь в силах подарить ему; но если ваши отношения омрачит память о другом человеке, вряд ли вам удастся сделать свою супружескую жизнь такой уж безоблачной.