Театр для взрослых
Шрифт:
Глумов (механически повторяет). За честь почтем. Почтем... за честь...
(Пятясь, уходит.)
Фаинушка (взяв двумя руками букет, закрыв им лицо). Ах, какой милый
этот молодой человек... И какой смешной! Какой смешной!
Затемнение
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Рассказчик (в зал). Да... признаюсь, не ожидал, что эта парамоновская
"штучка" так хороша собой. Когда я мельком у нее в прихожей взглянул на себя
в зеркало, то увидел,
Приятнейшие вещи, однако, встречаются на стезе благонамеренности. И как это
интересно совершать разнообразные акты, с которыми сопрягается безопасное
плаванье по житейскому морю. Ну разве мы повстречались бы с Фаинушкой, если
б сидели, как прежде, сложа руки? Или с тем же Редедей, странствующим
полководцем? Я преисполнился бы полным духовным покоем, если бы не одно
обстоятельство, которое я хотел прояснить вместе с Глумовым.
Дома у Глумова. Глумов и Рассказчик расположились в
креслах. Глумов наигрывает на гитаре и напевает романс.
Рассказчик после трудов праведных погружен в раздумье.
Глумов. Ты чего задумался?
Рассказчик. А?
Глумов. Задумался, говорю, чего?
Рассказчик. Я насчет нашего предприятия с Балалайкиным... Предположим,
оно будет благополучно завершено. Получит он условленную тысячу рублей, мы
попируем у него на свадьбе и разъедемся по домам. Но послужит ли все это в
глазах Ивана Тимофеевича достаточным доказательством, что прежнего
либерализма не осталось в нас ни зерна?
Глумов (с горечью). Еще надобны доказательства?
Рассказчик. А ведь мы немалый путь прошагали с тобой. И с Балалайкиным
покончили и в "устав" свою лепту вложили! И на Очищенного наскочили! Да...
Нередко и малые источники дают начало рекам, оплодотворяющим неизмеримые
пространства. Так-то и мы. Не верно ли сравнение, Глумов?
Глумов. Еще как верно-с! Пусть эта мысль сопутствует нам в трудах
наших. (После паузы.) А бабочка-то какая! Ишь ведь она... ах!
Рассказчик. "Штучка"?
Глумов. "Штучка".
Рассказчик. Да... А меняла-то Парамонов у нее не один... Метрдотеля
держит...
Входит Очищенный.
Иван Иваныч! С легким паром!
Очищенный (делает реверанс). Хорошо в баньке! Смертные грехи отмывал.
Глумов. Отмыл?
Очищенный. Чист, как ангел на небеси. Два веника истрепал.
Рассказчик. Ну, и мы тоже попарились. Без дела не сидели.
Глумов. Может, и нам удастся совершить предприятие не к стыду, но к
славе нашего отечества...
Очищенный. Долголетний опыт мой подсказывает, что к стыду отечества
совершить
затруднительно, что многие даже из сил выбиваются и все-таки успеха не
достигают. Когда я в Проломновской области жил, то был там один
начальствующий - так он всегда все к стыду совершал. Даже посторонние
дивились; спросят, бывало: "Зачем это вы, вашество, все к стыду да к стыду?"
А он: "Не могу, говорит, рад бы радостью к славе что-нибудь совершить, а
выходит к стыду!" Так в стыде и отошел в вечность!
Глумов. Однако!
Очищенный. А когда при отпевании отец протопоп сказал: "Вот человек, который всю жизнь свою, всеусердно тщась нечто к славе любезнейшего
отечества совершить, ничего, кроме действий, клонящихся к несомненному оному
стыду, не совершил", - то весь народ, все, кто тут были, все так и залились
слезами!
Глумов. Еще бы! Разумеется, жалко!
Очищенный. И многие из предстоявших начальствующих лиц в то время на ус
себе это намотали.
Глумов. Намотали-то намотали, да проку от этого мало вышло!
Очищенный. Это уж само собой.
Глумов (Рассказчику). Ты чего молчишь?
Рассказчик (продолжая свою мысль). Да... А по-моему, одного двоеженства
недостаточно.
Очищенный. Да что это с вами, други мои! На хорошем вы счету здесь, в
квартале. Я тут кое с кем повстречался. На хорошем счету. Поздравляю вас!
Глумов. Спасибо.
Рассказчик. Нет, мало, мало, мало, мало. Нужно бы еще что-нибудь этакое
совершить. Тогда и мы косвенным образом любезному отечеству в кошель
накласть сподобимся!
Очищенный. А я знаю, что надо совершить!
Рассказчик. Что?
Очищенный. А я знаю, что надо совершить...
Глумов ударяет кулаком по столу, прекращая паясничание
Очищенного.
Подлог! Вот после подлога никто с вас не спросит.
Рассказчик. Подлог... Не будет ли уж чересчур однообразно? Ведь
двоеженство само по себе подлог. А с другой стороны - мало! Какову задачу
преследуем мы, совершая сей подлог во имя нашей дружбы с Иваном
Тимофеевичем?
Очищенный. Обелиться перед начальством! Зачеркнуть в его воображении
ваше либеральное прошлое.
Рассказчик. Так вот достаточно ли для этого одного двоеженства? Не мало
ли?
Глумов (неопределенно). Что тут сказать... А почему бы и нет? Два
подлога - это уже лучше, чем один!
Рассказчик. Знаешь, Иван Иваныч, ведь ты пресный! Только вот словно
протух немного...