Театр и фантастика (сборник)
Шрифт:
– Это хорошо, – сказал Гость, глядя в сторону. – И вы и я – взрослые люди… Честно говоря, мы с Нимиридорой Александровной договорились… как бы об испытательном сроке. Все-таки она уже очень немолодой человек.
Гость замолчал, выжидая.
– Что же мне делать? – беспомощно спросила Оля.
– Позаботься о себе, – жестко сказал Гость. – О скором зачете. Ты одаренный человек, и мне не хотелось бы, чтобы кафедра подумала о тебе плохо. Об отчислении речи нет, но… Впрочем, смотри сама.
– Я поняла, – сказала Оля. Собрала
На следующей неделе она записалась одновременно к Гостю и к Волку – хотя обычно Командор такой роскоши никому не позволял. Отзанималась раз и другой, спокойно миновала аудиторию, где в одиночестве жгла свечи Нимиридора Александровна, просидела до вечера в тренажерном зале – и, уже уходя, столкнулась со старушкой в дверях гардероба.
– Оленька! Как хорошо, а я думала, вы заболели… Вот, я обещала вам избранные переводы из «Поэтики магов», это очень ценная книжка, ее нет даже в городской специальной библиотеке…
Оля стояла, ни жива ни мертва.
– Нимиридора Александровна… Я уже альбомы вам принесу, я уже посмотрела…
– Что вы, детка, пусть пока будут у вас. Надо как следует подготовиться к сессии…
– Да. Да, да, спасибо… Помочь вам… поднести сумку?
– Нет, спасибо, Оленька, я привыкла… Я живу неподалеку, может быть, вы зашли бы выпить чаю?
– Спасибо, Нимиридора Александровна… Но мне надо… готовиться… на завтра… не могу…
Она помогла старушке натянуть облезлое пальто.
– До свидания, Оленька…
– Я на будущей неделе приду, – сказала Оля неожиданно для себя.
И прикусила язык.
На будущей неделе она попыталась записаться и к Гостю, и к Нимиридоре – но это оказалось невозможным. Во-первых, совпадало время; во-вторых, воспротивился Командор:
– У меня все рассчитано! Иди к кому-то одному…
– Но к Нимиридоре все равно никто, кроме меня, не запишется! Какая разница…
– Большая! Зато у Гостя уже все забито на две недели вперед…
Оля не стала ругаться. Она твердо решила ограничить общение с Нимиридорой законными тридцатью минутами – а потом подсесть под аудиторию шефа в ожидании «окна». А вдруг опоздает кто-то, перепутает, не придет…
– …Оленька! Давайте сегодня поговорим о море, о том, как ритм волн переплетается с ритмом некоторых заклинаний…
За разговором минуло два с половиной часа. Выходя из душной аудитории, Оля лицом к лицу столкнулась с Гостем – возможно, шеф неудачно проходил мимо, а возможно, оказался здесь с воспитательной целью…
– Добрый вечер, Евгений Игоревич! Я сегодня собиралась… к вам прийти…
– Добрый вечер, Ольга. Кто собирается, тот приходит, не так ли?
На другой день, на лекции, к Оле подсела Алла Вампирша:
– Говорят, ты хочешь выудить у старухи Заклинание?
Оля, всегда с трудом просыпавшаяся на первую пару, потерла глаза, стараясь при этом не размазать тушь:
– Чего?
Вампирша
– А ты вроде не понимаешь, о чем речь?
– Не понимаю, – призналась Оля.
Вампирша вздохнула:
– Умная ты, Рябопляс… Только знающие люди говорят, что старуха его не выдаст. Поняла?
– Нет, – сказала Оля.
– Девушки, тише, – раздраженно потребовал сухощавый блондин, читавший на потоке лекции по этике. И Оля уткнулась носом в конспект.
Близился зачет.
– …Нимиридора Александровна, а правда, что существуют Заклинания Заклинаний?
Старушка рассеянно листала свои альбомы старинной живописи:
– Да… конечно. Но поймите, детка, даже Заклинания на способны сделать мага настоящим творцом… Если он не способен прислушаться к себе и к миру. По-новому взглянуть на привычные вещи… в первый раз пройтись по собственной улице… прислушаться к шуму леса, например, к голосу травы…
Оля несколько раз попадала на занятия к Анатолию Васильевичу Волку – тот сперва разнес в пух и прах все ее работы, потом долго объяснял действенную основу заклинания, ставил руки, нарушал расписание, собирая целую очередь под дверью. Эти занятия захватывали Олю с головой – и поднимали в ее душе волну отчаяния: работы – непочатый край… Все ее усилия были НЕ ТУДА. Она увязла в собственном дилетантизме и ни на грош на преуспела в ПРОФЕССИИ…
– Хватит! – сказала она Командору в очередной понедельник. – К Доре я отходила. За вас за всех, паразитов, весь семестр…
– Тю! – сказа кто-то. – Тебя заставляли, что ли?
Оля не ответила.
На очередном показе ее работы оказались отнюдь не самыми худшими – но Гость не обмолвился о них ни единым добрым словом. Хуже говорилось, пожалуй, только о работах Андрюши Попова – хотя невооруженным взглядом было видно, что Отступник сильно вырос, прямо-таки прыгнул выше головы…
Через три дня Нимиридора Александровна умерла.
Стоял ноябрь. Народу на похоронах собралось до неприличия мало; оказалось, что у Нимиридоры Александровны не было родственников, кроме дряхлой сестры. Оля смотрела, как одна старушка плачет над гробом другой – и думала об альбомах, которых дома скопилась целая груда и которые обязательно надо отдать… Вот только кому? Незнакомой, убитой горем женщине? Выждать хотя бы месяц…
Гость не пришел на похороны, и Оле почему-то было от этого горько. Ведь Нимиридора, в конце концов, когда-то была его наставницей…
– На поминки не поедем? – спросил стоящий рядом Андрюша Попов. – Или?..
Оля отрицательно покачала головой.
– А Гость заболел, что ли?
Оля пожала плечами.
«…Эта роза, эти такие странные лепестки, будто изорванные… Мой муж спросил меня – о чем это тебе напоминает? Роза в таких прекрасных лохмотьях… Я сказала – это первая брачная ночь…».