Театр одного убийцы
Шрифт:
Крячко в кабинете не было. И Гуров пожалел о том, что заставил друга заниматься бессмысленным делом. Сейчас в поисках недоброжелателей Гурова, якобы организовавших убийство Левицкого, необходимости не было. Преступник был найден, и теперь оставалось только добиться его признания.
Пропустив Воронцова в кабинет, Гуров задержал на пороге капитана. Веселов вопросительно посмотрел на него.
– Станислава нет, поэтому, Саша, придется тебе помочь мне с перекрестным допросом, – опасаясь, что Воронцов услышит, тихо проговорил Гуров. – Я играю злого, а ты –
– Постараюсь, – кивнул капитан, и Гуров пропустил его в кабинет.
Сыщик указал стоявшему посреди комнаты Воронцову на жесткий деревянный стул, предлагая сесть. Директор опустился на него и вопросительно посмотрел на полковника. Однако Гуров этот взгляд проигнорировал и, подойдя к сейфу, принялся неторопливо перебирать лежавшие там бумаги. Молчал и Веселов, устроившись за спиной Воронцова в кресле Станислава. Директор некоторое время ждал, когда Гуров начнет разговор, а затем не выдержал.
– Прямо мхатовская пауза какая-то, – усмехнулся он. – Вы по дороге забыли, зачем меня сюда везли, Лев Иванович?
Гуров не ответил. Он даже не повернул головы. И тогда, следуя правилам игры, заговорил Веселов. Капитан прокашлялся, привлекая к себе внимание Воронцова. А когда директор через плечо посмотрел на него, спросил:
– Скажите, Владимир Владимирович, зачем вам понадобился триампур? У вас проблемы со здоровьем?
– Молодой человек, – усмехнулся Воронцов, полностью поворачиваясь к капитану. – Я хоть и выгляжу старым, но здоровье у меня вполне хорошее. Дай бог вам такое. А если вы спрашиваете о тех таблетках, что Лев Иванович вчера нашел у меня в столе, то я повторю вам, что сказал ему. Я не знаю, как они там оказались, и ко мне этот препарат не имеет никакого отношения.
– Да что вы так волнуетесь, – пожал плечами Веселов, и Гуров посмотрел на него удовлетворенно. – Это же не наркотики! Я просто хочу узнать, позволяет ли вам здоровье присутствовать на допросе.
– Позволяет, не беспокойтесь, – снисходительно улыбнулся директор театра. – Задавайте ваши вопросы. Только не спрашивайте больше об этих таблетках.
Однако капитан не послушался Воронцова и вновь попытался выяснить, как мочегонное попало в стол директора. Но это не помогло. Воронцов упорно делал вид, что не понимает, какое отношение к убийству имеют таблетки триампура, и утверждал, что понятия не имеет, как они оказались в его столе.
– Ладно. Сделаем так, чтобы вам было понятнее. Разыграем маленький спектакль, – вступил в разговор Гуров, и директор театра резко повернулся к нему. Словно его дернули за нитку. – Вы будете исполнять роль сыщика, а я за вас расскажу, как было совершено убийство. Итак, ваша жизнь была светла и безоблачна. Вы наслаждались ею, купаясь в лучах славы своего театра. И тут, откуда ни возьмись, появился Левицкий. Он просто пришел к вам и заявил, что имеет кое-какую информацию об одном вашем неблаговидным поступке, совершенном в молодости…
– Бред! – перебил его Воронцов.
– Ну, что же вы, Владимир Владимирович, из роли выходите. Вы же сыщика должны играть, – недовольно
Затем Гуров обстоятельно рассказал о том, как было подготовлено убийство. Как Воронцов выбрал способ, чтобы расправиться с шантажистом, как дал во время репетиции пистолет Строевой, а затем подсунул ей бутылку минеральной воды, нашпигованную триампуром.
Гуров довольно красочно описал, как Воронцов оторвал пуговицу с костюма Марии, а перед третьим актом попросил Левицкого вызвать ее наверх во время антракта, предложив сесть втроем и раз и навсегда решить все разногласия. А затем хладнокровно застрелил худрука и бросил у тела револьвер с отпечатками пальцев Марии.
– В вашем изложении все это очень здорово звучит, – едва сдерживая дрожь в голосе, проговорил директор. – Но ведь у вас нет никаких доказательств!
– Доказательств у меня сколько угодно! – усмехнулся Гуров. – Начнем с того, что в момент убийства вы один были на втором этаже.
– Это не доказательство! – перебил сыщика Воронцов. – Я все время находился в кабинете, разговаривая со своей женой. Она может подтвердить это!
– Да ваша жена под присягой подтвердит, что вы апостол Павел, лишь бы вас от тюрьмы спасти, – усмехнулся Гуров. – Ее показания для суда ничего не значат.
– Вы поймите, Владимир Владимирович, что мы просто пытаемся во всем разобраться, – прежде чем Воронцов успел что-нибудь ответить на реплику сыщика, проговорил капитан. Директор театра резко обернулся к нему. – Мы готовы поверить, что вы не убивали Левицкого, – продолжил Веселов. – Но все улики сейчас против вас. И если вы сможете доказать, что мы ошибаемся, то вас тут никто задерживать не станет.
– Как же я вам докажу, если вы ни одному моему слову не верите! – возмутился Воронцов.
– А вы просто правдиво отвечайте на вопросы, – проговорил Гуров, и директору пришлось повернуться в его сторону. – Для чего вы покупали триампур?
– Что вы пристали ко мне с этими таблетками? – завопил директор. – Левицкого застрелили, а не отравили!
– Зато Строеву отравили, – жестко проговорил Гуров. – Именно те таблеточки, которые я нашел в вашем столе, растворили в бутылке с минеральной водой. И сделали вы это для того, чтобы заставить Марию выйти из гримерной как раз в то время, когда убивали Левицкого.
– Я никаких таблеток никуда не подсыпал! – Воронцов окончательно растерял все свое хладнокровие. – Я вообще этих таблеток никогда не видел.
– Странно, Владимир Владимирович, – задумчиво проговорил Веселов. – А продавщица в аптеке опознала вас. Может быть, она ошиблась?
– Именно ошиблась. – Директор театра с надеждой посмотрел на капитана. – Я понимаю, что Лев Иванович переживает из-за своей жены и считает всех работников театра негодяями. Но вы, молодой человек, можете быть беспристрастным? Привезите сюда эту женщину, в конце концов! Пусть она мне в лицо скажет, что я у нее эти проклятые таблетки покупал.