Театр Разума
Шрифт:
– Косячить?
– Ты поняла, о чём я, – улыбнулась та в ответ и развеялась на мириады искр.
Только после этого Руфина смогла выдохнуть с нескрываемым облегчением.
Глава V
Абсолютно серый мир.
Без каких-либо красок, звуков... если только... едва различимых, как из аквариума.
Стою я посреди поля, самого обычного российского поля какой-нибудь глубинки на территории Европейской Равнины, со множеством ромашек и одуванчиков,
Всё серо и непримечательно.
Мимо пробежал кролик.
Не то грязевое чудище с Лугов Холресии, а самый обычный земной кролик, белоснежного покрова.
Сам того не ведая, я последовал за ним. Не бежал. Не шёл пешком. Кролик всегда находился в поле зрения, однако угнаться за ним не ставил перед собой целью. Просто, безучастно следовал, пока тот не остановился на вершине холма, где пророс величественный пышный дуб. И когда казалось, что мне удалось настичь комок белой шерсти возле корней лесного короля, одиноко стоящего средь бескрайнего поля на холме, осознал, что провалился. Мой полёт сопроводился всеми возможными красками бытия, неся сквозь радужный космос кроличьей норы. Мир всё столь же сер и уныл, но только не тут. Цвета хлещут как из рога изобилия.
Приземлился легко, плавно и без видимых травм, присев на одно колено чисто на рефлексах.
Огляделся.
Просторный и весьма пыльный зал, моё приземление взбаламутило целый ворох этой самой пыли вокруг. Взяться за определение размеров не решусь, но заимей какой-нибудь император такую парадную в своём дворце – солидное количество дополнительных очков к влиянию среди знати обеспечено. Когда глаза немного привыкли к царящему мраку, то обнаружил себя в центре шестиконечной звезды, она же гексаграмма. Контуры не то что бы вычерчены, они вырезаны на тусклом половом мраморе. Обрамляется фигура окружностью, а вдоль её периметра, красивым кружевным почерком, бессчётное число символов и надписей. Руны подозрительно знакомые, видал некоторые из них при зачаровании в бреду...
Медленно перевёл взгляд на другие предметы интерьера.
Впереди от меня, на достаточно уважительном расстоянии, но и не сказать что бы далеко – обнаружилось очередное дерево. Судя по всему, это яблоня, с одним единственным плодом. Зато большим и очень сочным на вид. На ветке этого плода сидит тот самый белоснежный кролик, заметивший мой к нему интерес.
Мы взглянули друг на друга, всматриваясь в глубины глаз каждого.
Обычный кролик земного мира, с идеально белоснежной шерстью, что плевать хотела на царящую тут гегемонию пыли, однако, алые зрачки глаз ужасают. Кролик внушает трепет и преклонение перед собой ещё сильнее одной фальшивой лоли, раз эдак в миллион, если не больше. В кролике чувствуется мощь и сила, способная перевернуть фундаментальные законы мироздания, управляя ими на самых низких уровнях Системы.
После некоторой продолжительности созерцания друг друга, бестия решила перейти к активным действиям – перегрызла черешок плода яблони, от чего тот начал своё падение под силами действующей даже в виртуальном пространстве гравитации. Я рефлекторно захотел было поймать, но не смог
Сердце начало заполняться чистейшим умиротворением.
По мраморному полу загуляло лёгкое отражение огней, совершенно не затрагивая и не сжигая имеющуюся тут пыль. Золотая цепь, окутавшая ствол яблони и уходящая далеко ввысь свода, прямиком к корням стоящего на холме дуба, также осветила пространство вокруг, и тут я обнаружил другое действующее лицо.
Красный плод яблока, легко и непринуждённо, поймала чёрная латная перчатка.
Седой патлатый человек, стоящий ко мне спиной. Его глянцевого покрытия чёрные доспехи испускают световых зайчиков от огней, значительно освещая собой солидное пространство вокруг на манер золотой цепи... серебряным сиянием... как если бы светила луна или очень близкие к планете звёзды.
Воин в чёрном, с белой душой.
Тёмный страж, отвергающий тьму.
Тот, кто скептически относится к справедливости, но готов замарать свои руки ради восстановления истинной чести. Тот, кто не подвержен слепому повиновению, а всегда оценивает здравость того или иного действия, мысли и поступка. Мрачный воин, как не посмотри, в котором нет ничего святого, и которого легко можно принять за силы зла. В тихом омуте черти водятся, как говорится, а омута, глубже людских душ – нет. Но исходящая от стража серебряная аура несёт свет добродетели даже на самые низшие слои, разгоняя всякое зло, беспокойство и тревоги.
Вся серость мира начала пугливо отступать и приобретать краски обратно, как и звуки.
– Каждый идёт по своей собственной дороге, – не оборачиваясь сказал он потусторонним мерным голосом, – неся своё собственное бремя на этом пути. Ты можешь остановиться, либо продолжать идти дальше, но пути назад, как такового, уже нет... ступени, позади тебя, уже разрушены...
Ещё некоторое мгновение мы просто стояли в полном молчании, давая мне возможность осмыслить сказанные слова. После, я уловил размеренное постукивание копыт и сознание принялось размыливать изображение перед глазами, возвращаясь обратно в реальность...
Какая ирония, ведь я до сих пор её таковой не принимаю.
***
Не до конца понимая, что только что видел, и продолжая испытывать невероятно сильное внутреннее опустошение, тем не менее я понял, что вернулся. Мне было горестно вот так вот неожиданно покидать чертоги того странного подземного зала, тем более когда перед глазами в буквальном смысле стояло олицетворение бывшего игрового класса с аватаром своего же родного персонажа.
Растерев лицо ладонями, голова более-менее начала варить.
Я перешёл к диагностике своего состояния, взирая на всё затуманенным взглядом. Если совсем уж честно, то высокий показатель усталости никуда не делся, он пребывает на отметке «99%», как и окружающая меня местность – ремесленный квартал, не шибко далеко от того зелённого уголка с невысоким обрывом за ним. Значит, в беспамятстве я пробыл не столь долго, как кажется по субъективному мироощущению. Так, а вот тело ломит не то что в три погибели... а примерно в десяток... как минимум.
Более осмысленно огляделся по сторонам.