Театр тающих теней. Словами гения
Шрифт:
Получается, бархотка исчезла в этой сутолоке.
Случайно? Вряд ли. Если б она просто упала, полицейские бы подобрали, они всю зону вокруг бассейна дважды обыскивали — и когда Лушка, то есть Каталина, утонула, и когда Тиензу упал сверху.
Значит, старинная бархотка пропала не случайно. С шеи убитой ее снял тот, кому это выгодно. Снял и спрятал. Или уничтожил. Как улику. Которой душили Каталину.
Кому это выгодно? Только убийце. Найдем бархотку — найдем убийцу. Только где ее искать?
Лушка докуривает,
Выхожу на балкон, где так и ждет меня оставленный в момент падения сеньора Тиензу ноутбук. И вижу, что ноутбук ждал не меня.
Вернувшаяся дочка читает мою заявку на сценарий про восьмидесятые. Поймет?
15
Увидимся (англ.).
Стараясь не мешать, разворачиваюсь, чтобы уйти в комнату, и замечаю свет, пробивающийся сквозь толстые ставни в пентхаусе.
Мануэла говорила, что владелец пентхауса русский oligarkh?
Русского следа нам только и не хватало!
Двадцать четвертое апреля (продолжение)
Монтейру.
Беспалый!
Самый страшный убийца, какой только может быть в ее стране.
Зачем он идет к ее дому?
Убить ее? Не дать ей выйти сегодня ночью в эфир?
Скрылся из виду. Заходит в подъезд? Ждет снаружи, пока она выйдет?
Эва подбегает к двери. Закрывает на второй замок. Хотя что может сделать замок против убийцы, застрелившего Делгаду, задушившего его секретаршу, убившего лидера оппозиции в Мозамбике?! Ее входная дверь на выстрелы не рассчитана, разлетится в два счета.
Звонить Витору? Но куда? Он ей явно не с работы звонил и, скорее всего, уже к ней выехал, но пока он доедет!
Тихо.
На лестничной клетке тишина, она слушает, приложив ухо к двери. Лифт молчит. Где же этот дьявол? Под окном никого. Одинокий автобус притормаживает на остановке и отъезжает в сторону зоопарка, оставляя трех припозднившихся пассажиров. Один сразу уходит налево в сторону центра, а две фигуры переходят дорогу — полноватая женская и маленькая детская!
Нет!!! Только не сейчас! Нет!
Мать днем звонила ей на работу, что у одной из дочек высокая температура и вторая может заразиться.
И теперь они переходят дорогу и вот-вот зайдут в подъезд, в котором их ждет Монтейру.
Эва бежит к балкону, распахнуть дверь, закричать, предупредить!
Не успевает. Новый порыв ветра уносит ее крик в другую сторону. Мать уже скрывается в тени, ведущей к их подъезду, дочка, услышав ее голос, вертит по сторонам головой, но мать дергает ее за руку и увлекает за собой.
Нет!!!!
Открыть те два замка, на которые только что так старательно закрывала дверь, не успев даже подумать, что за ней может стоять Монтейру. Может стоять. И может выстрелить. Или накинуть удавку на шею — казалось же ей всегда, что в прошлой жизни она умерла от удушья, а он как минимум одну женщину уже задушил — секретаршу Делгаду.
За дверью Монтейру нет.
Лифт. Скорее вызвать лифт. Рука тянется к кнопке, но на мгновение раньше она вспыхивает ярким всполохом, и стоявший где-то невысоко над ее этажом лифт уходит вниз. Не успела. Мать — или Монтейру, — кто-то снизу вызвал раньше нее.
По лестничной клетке вниз бежать! Скорее! Еще скорее! Зачем она только хотела этот высокий этаж, кому теперь нужен этот прекрасный вид, если она не успеет добежать.
Пролет. Еще пролет. Сравнялись с лифтом. Лифт быстрее, он электрический. Он идет вертикально вниз. Она зигзагом режет лестницу влево-вправо, босиком, рвет чулок, задевает мизинцем стойку перил, в другой момент скрючилась бы от боли, но не сейчас.
Пролет. Пролет. Пролет. Так от бессилия учатся летать. Она уже почти не касается ногами ступеней.
Четвертый этаж. Лифт со знакомым гулом останавливается внизу.
Третий. Звук открывающихся дверей.
Второй. Тихо.
Пролет. Двери закрылись.
Первый. На площадке у лифта никого. Только поехавшая наверх полоска света сквозь неплотно прилегающую прорезиненную прокладку внешних створок.
Не успела. Монтейру зашел в лифт с ее мамой и дочкой?!
Так быстро обратно наверх ей не взбежать. Остается только кричать.
— Мама! Маааама! Маа….
И кто-то зажимает ей рот. Скосив глаза на зажавшую ей рот руку, видит, что не хватает одной фаланги на указательном пальце.
Командировка в Спитак
Татьяна в Останкино закрывает свой кабинет ключом с брелоком с волчонком Вучко, который в 1984-м повесил на газетный стенд Олег.
Мимо по коридору проходит вернувшийся из командировки Коллега.
— Откуда? — спросит Таня.
— Из Югославии. Белград, Сараево.
— И как там?!
— Похоже, будет война.
— А когда-то была Олимпиада…