Театр теней
Шрифт:
Виртуальный Джастин кивнул.
Они встали и собрались уходить, но замешкались на мгновение. Сэлли притянула его к себе — лицо персонажа Джастина было так близко, что заняло весь экран. Они неуклюже поцеловались — похоже, он никогда раньше не целовал девушку в «Теневом мире» — и разошлись в разные стороны: Джастин в сторону пригорода, Сэлли обратно в город.
Приветливое солнце Цинциннати выглянуло из-за белого облачка. Темные щеки Сэлли тут же стали горячими. Ресторанчик постепенно заполнялся посетителями, заглянувшими пропустить по стаканчику после работы,
— Простите, что задаю вам такой вопрос, — извинилась Эллис. — Я сама не играю. А что делает в данный момент виртуальная Сэлли Барвик? Сидит и беседует с моей компьютерной версией? В виртуальной копии этого ресторана?
— Она действительно находится в виртуальном Цинциннати, — ответила Сэлли, — и занимается продвижением книги о Сэме Койне: «Убийца из виртуального Чикаго».
Щурясь в лучах яркого солнца, Барвик вдруг позавидовала своей экранной копии: в ее опусе было куда меньше вымысла, чем в книжке реальной Сэлли.
93
Десятки лет на этот тонкий золотистый ковер проливали спиртное, коку, кофе, и теперь он был фисташкового цвета шести разных оттенков. В комнате стоял отвратительный запах. Поскольку этот номер (равно как и все остальные в мотеле «Лоренс энд Лейк-Шор Мейфлауэр») снимали тайные любовники, вряд ли здесь когда-нибудь открывали окна или раздвигали тяжелые шторы. Кто знает, почему Джастин выбрал именно это место? В сотне других они точно так же остались бы неузнанными, и случайные свидетели не стали бы изумляться или поднимать шум из-за того, что подросток снял комнату в мотеле, а через час к нему присоединился мужчина средних лет.
На маленьком круглом столике — настоящий натюрморт: открытая пачка сигарет, зажигалка, резиновый жгут и пустой шприц, — все это аккуратно разложено вокруг обрезанной банки из-под колы, перевернутой закоптившимся дном кверху. Джастин лежал на кровати, накрывшись пододеяльником, и смотрел по телевизору старый комедийный сериал. У одного из героев была любимая фраза: «Ай-да Джимми!», которую он произносил по-южному пронзительно, так, что у Дэвиса каждый раз вибрировали барабанные перепонки, и он подергивался, как от щекотки.
— Прощальная вечеринка? — спросил Дэвис, кивнув в сторону шприца. Он не стал к нему прикасаться и вообще старался запомнить предметы в комнате, до которых дотрагивался. Он, конечно, все протрет, когда закончит, но это не значит, что можно вести себя беспечно.
Джастин повернулся на левый бок и натянул пододеяльник до подбородка. Вид у него был взъерошенный, словно его неожиданно разбудили.
— Полиция скажет матери, что это была передозировка. Комнату в доме отца я сделал похожей на наркоманский притон. Она решит, что я убежал из-за наркотиков. Так будет лучше для нее. И для вас.
Дэвис вздохнул:
— Ты, надо понимать, пользовался этой дымовой завесой и в прошлом году? Марта сказала мне на выпускной церемонии, что ты употребляешь наркотики. Она считала, что это я тебе их поставляю. А ты на самом деле никаких наркотиков не покупал?
— Отчего
Дэвис поставил на край кровати синюю спортивную сумку и начал разгружать ее: пакеты из толстого пластика, заполненные прозрачной жидкостью; резиновые трубки; металлическая стойка, напоминающая небольшую вешалку на тяжелой подставке с несколькими крючками сверху и рычажками снизу.
— И это все? — спросил Джастин, приподнимаясь. Он специально задал этот глупый вопрос. Знал, что Дэвис ему обрадуется, обрадуется возможности поговорить, потому что последние дни им было все трудней разговаривать, а сегодня тем более.
Дэвис собрал нехитрое устройство. Повесил пакеты на крючки, от них шли резиновые трубки с клапанами, в свою очередь соединявшимися с рычагами. Все трубки сходились в одно крепление, которое заканчивалось иглой для внутривенных инъекций. Эту иглу нужно было ввести в вену на правой руке. Потом Дэвис прикрепит к левой кисти Джастина пластиковый ремешок, соединенный с проводом. Левой рукой Джастин запустит процесс, нажав на желтый рычаг, — в организм начнет поступать физраствор. Затем, когда он будет готов, нажмет зеленый рычаг, и в вену попадет тиопентал. Через несколько минут после этого он впадет в глубокую кому. Рука свесится с кровати, потянет за шнур, и тогда опустится последний, красный рычаг, и откроется клапан в трубке со смертельной дозой хлористого калия — именно так будет казнен Сэм Койн в тюрьме штата Иллинойс по истечении срока подачи апелляции.
Судебный процесс длился долго, но результат его был предрешен. Улики против Койна были железные, особенно в том, что касалось убийства Дайдры Торсон. Прокурор предъявил ему обвинение еще по четырем делам, числившимся за маньяком из Уикер-парка, на основании сходства обстоятельств преступления. Кроме того, по прошествии стольких лет Койн был не в состоянии подтвердить свое алиби. Десятки женщин засвидетельствовали, что секс ассоциировался у Койна с жестокостью и насилием. Были и такие, которые после его ареста явились в полицию и заявили, что он пытался их изнасиловать. Одной из них была Марта Финн.
Защита пыталась поставить под сомнение основное доказательство — совпавшие образцы ДНК, настаивая на том, что их клиент не был той ночью в районе Норт и Кеннеди. Он был в своей квартире один и играл в видеоигру, и в статистике «Теневого мира» было зафиксировано, что он действительно был в этот период времени в сети. Обвинение сочло это заранее обдуманным умыслом. Попыткой обеспечить себе алиби до момента совершения преступления.
«ДНК не лжет», — говорили они.
Когда лейтенант Эмброуз занял место для дачи свидетельских показаний, защита забросала его вопросами об Арманде Гутьеросе, первом подозреваемом в деле маньяка из Уикер-парка. Кроме того, ему задали вопрос о подозреваемом М., Подсвечнике, удачливом брокере по имени Фрэнсис Стасио: