Шрифт:
Посвящается родным и друзьям. Спасибо, что верите в меня.
Запись в дневнике Сары Гринвуд.
20 января 2020 год
До двадцати трех лет я жила обычный жизнью, а потом встретила их – актеров со зловещими и уродливыми татуировками на шеях. Молодые люди, на чьей коже были набиты две черные, объятые кровавым огнем, театральные маски, изменили вокруг меня абсолютно все.
Теперь я другая.
С
Метки на шеях – живые. В этом нет сомнений.
Театр «GRIM», познакомилась бы я с тобой снова, знай заранее, что ты мне принесешь? Если бы могла отмотать время вспять, переступила бы вновь твой дьявольский порог? Захотела бы снова познакомиться с Томом Хартом и отдать ему сердце?
История о камерном театре «GRIM» тянется с 8 августа 1963 года, я же узнала ее только в 2019-ом. И теперь готова обо всем рассказать.
Пролог
Лондон, май 1964 года
Он пришел с ветром и вселил в души людей злобу и жажду мести.
Не оборотень, не вампир и не человек.
Телесный дух, пылающий огнем и жаждой мести.
Он возродился, чтобы найти Ее и отомстить.
– Джон! Не можешь аккуратнее!? – закричал экспедитор газеты «Таймс» Алан Райли, выбегая с водительского сиденья мини-фургона. Мужчина схватил сына за шиворот и несколько раз потряс его над землей, как тряпичную куклу. – Я тебя взял на работу не для того, чтобы ты газеты разбрасывал! Вот кто теперь будет платить неустойку?
– Я случайно, пап. Прости, – щурясь от ветра, промямлил шестнадцатилетний худощавый юноша. Он даже не мог разглядеть отца – таким сильным был вихрь, дующий с Темзы. До начала урагана осталось совсем ничего.
А в это время газеты, которые выронил Джон, разлетелись во все стороны и превратили одну из центральных улиц Лондона в свалку, подобно той, где обитают бродяги и бездомные.
– Садись в машину, я сам отнесу газеты в магазин.
Не отпуская Джона из цепких рук, Алан подвел его к водительской кабине мини-фургона. Мужчина открыл дверь машины и швырнул сына на пассажирское сиденье.
– И не высовывайся, пока я не закончу работать и не вернусь. Сейчас начнется ливень, не хватало еще, чтобы ты промок! Тогда мне влетит от твоей матери по самое не балуй!
С силой захлопнув дверь, Алан выругался и подошел к багажнику мини-фургона. Он взял стопку газет и, не обращая внимания на сильный ветер, зашагал в магазин с периодикой. Но тот все равно продолжал трепать ему волосы, забираться под футболку и нервировать.
Прикусив губу от злости,
Только в то ветреное утро перед дождем все было иначе. Алана выводило из себя абсолютно все: пыль, которая летела ему в лицо; новые кроссовки и натертые благодаря им мозоли. Даже сын, всегда отличавшийся болезненной аккуратностью, подвел его – выронил из рук почти двадцать экземпляров свежей газеты. Это было равносильно тому, как если бы Джон разбросал по Лондону отцовские деньги.
Пока Алан работал, шестнадцатилетний Джон сидел в машине, смотрел на улицу через лобовое стекло и с грустью думал об отце, который еще ни разу не повышал голос. Нет, юноша не обиделся на него. Только насторожился. Алан Райли отличался мягким характером и добрым сердцем, поэтому шокировал сына внезапной переменой настроения.
«Может, причина в надвигающемся дожде? – с тоской подумал Джон и поднял глаза к небу. – Или… вдруг папа заболел?»
Но не только в отце он заметил перемены. В себе самом – тоже. И пока Алан работал, Джон пытался понять, что с ним не так. Даже газеты выпали из его рук не случайно – юноша был уверен в этом. Еще ни разу он не подводил отца. И еще ни разу отец не кричал. Что-то руководило ими. Что-то плохое.
Тучи, нависшие над Лондоном, напоминали черный купол цирка. Они посеяли внутри юноши ядовитые семена беспокойства и ужаса. Всегда веселый и энергичный, Джон Райли не понимал, из-за чего в душе елозят червяки.
Парнишка устало вздохнул. Он уже было хотел закрыть глаза и вздремнуть в ожидании отца, но вдруг увидел на улице прямо перед собой высокого человека – не то мужчину, не то молодого парня. Незнакомец появился в нескольких метрах от мини-фургона непонятно откуда. Джон Райли, не сомневаясь в себе, поставил бы фунт на то, что еще пару секунд назад дорога, где стоял незнакомец в черном пальто, пустовала. А еще Джон сразу прозвал его джентльменом. На голове незнакомца покоился черный цилиндр, а в руках тот держал трость, как у молодых мужчин 19 века.
Джентльмен, рассекая шагами воздух, направлялся к мини-фургону с эмблемой «Таймс». Джон неосознанно вжался в сидение, но не смог оторвать взгляда от молодого мужчины – тот уже приближался к нему с грацией кошки. Он двигался медленно и расчетливо. Незнакомец создавал впечатление всезнающего и умудренного человека – он шел так, будто уже был в курсе, чт'o произойдет через несколько минут.
Пальто джентльмена колыхалось от ветра, в то время как его длинные волосы оставались недвижимы, словно их залили черным воском. Незнакомец смотрел под ноги, а в правой руке держал трость. Он не опирался на нее – так, всего лишь иногда опускал на асфальт, желая придать облику еще большей загадочности и элегантности.