Театр

де Молина Тирсо

Но в театре Тирсо есть еще и другая черта, обеспечивающая за ним прочную славу в мировом репертуаре. Комедия Тирсо эмоциональна, опять-таки в художественном смысле этого слова. Это свойство является особенно ценным для испанской драмы и для испанского писателя, так как именно на испанской почве и, в частности в драматургии, эмоциональность нередко вырождалась в ходульность, в трескучую риторику чувств. Достаточно вспомнить испанских драматургов XIX века, хотя бы тех же Соррилью и Эчегария.

Не свободны от этого греха ни Лопе де Вега, ни даже сам Кальдерон. Тирсо в этом случае проявляет поразительный для своего времени художественный такт. Его герои согреты глубоким, теплым чувством, они всюду говорят языком переживаемых ими страстей, достигающим в их устах большой силы и выразительности, но они всегда находятся под строгим художественным контролем автора. И это придает им еще большую социальную значимость.

Вот почему из всех испанских драматургов золотого века Тирсо оказался наиболее современным, наиболее созвучным нашей эпохе, почему именно он стоит сейчас в центре внимания руководителей испанского революционного театра.

Таким образом, в ряду знаменитых испанских драматургов XVI–XVII веков Тирсо как художнику принадлежит выдающееся место. Рядом с мощным, но в значительной мере стихийным дарованием Лопе де Вега, рядом с глубоким, но несколько оторванным от жизни творчеством Кальдерона стоит его продуманный художественный реализм.

Ф. В. Кельин.

ОСУЖДЕННЫЙ ЗА НЕДОСТАТОК ВЕРЫ

Комедия в трех актах и десяти картинах

Перевод В. А. Пяста

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Пауло — отшельник.

Педриско —

его слуга.

Энрико — разбойник.

Гальван.

Эскаланте.

Рольдан.

Черинос.

Селия.

Лидора — ее наперсница.

Октавио.

Лисандро.

Альбано — старик.

Анарето — отец Энрико.

Алькайд.

Судья.

Пастушок.

Дьявол.

Мужики, тюремщики, привратники, разбойники, эсбирры, заключенные, путешественники.

Хор (за сценой).

Действие происходит в Неаполе и его окрестностях.

АКТ ПЕРВЫЙ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Лес. Две пещеры среди высоких скал

Сцена 1

Пауло (в одеянии отшельника)

Пещера моя святая, Мой уют, тишина и отрада; Всегда в тебе золотая, В тяжкий зной и мороз, прохлада. И бледность желтого дрока [27] В яркой зелени — радует око. Сюда — лишь роса заревая На смарагды алмазы раскинет, Хвалебным гимном встречая Солнце утра, что вставши раздвинет Руками из света литого Тени ночи, завесы алькова, [28] — Сюда, из-под темного свода, Что под той пирамидной скалою Воздвигла сама природа, Выхожу и с приветной хвалою Обращаюсь к странницам-тучам, Что одни — собеседницы кручам. Иду небеса созерцать я, Голубое подножие бога. О, если… (смею ль мечтать я) Я бы мог раздвинуть немного Тот полог, да вниду смиренно Бога узреть. Нет, дерзновенный… Ах, грешному в рай не внити… Но меня вы, я знаю, боже, С лучезарного трона зрите, Где в предсеньи вашего ложа, У входа в ваше жилище — Ангел, солнца светлей и чище… О боже, каким деяньем Отплатить достойно могу я Бессчетным благодеяньям Вашим, боже?… И как заслужу я, Да вами изъят буду, грешный, Из преддверия тьмы кромешной? И как, о владыко славы, И в каком божественном гимне, За путь, на который меня вы Направили, как принести мне Благодарность? Какими словами Передам, как ущедрен я вами? И птички в этих дубравах, Что с чириканьем нежным ныряют В густом камыше и травах, Вас, о боже, со мной прославляют: Если так земля величава, Какова же небес ваших слава! И здесь ручейки, что белеют, Как полотна на луге зеленом, Прохладой сладостной веют, Ниспадая с чуть слышным звоном, — И нежные, как поцелуи, — Все о вас говорят их струи. Лесные цветы, ароматом Напоив ветерок перелетный, Блестят на лугу несжатом Красотою красок бессчетной, Ковра берберийского ткани [29] Разбросав по росистой поляне. За пышность земли благодатной И за радости дольнего света Прославлен тысячекратно Буди, буди создавший это! Я здесь служить вам намерен, Ибо мир вы во благо мне дали, Заветам вашим я верен И блюду я ваши скрижали, — Просвещенной душе безобразны И отвратны мирские соблазны. Хочу, господь вседержитель, Вас молить на коленях, смиренно, Да сопутствует ваш хранитель Всем путям моим неизменно. Ибо знаете, боже: от века Тлен и прах — бытие человека.

27

Дрок — полукустарник с продолговатыми листьями и желтыми цветами.

28

Альков (арабск.) — углубление в стене, в котором помещается кровать. В испанском языке означает также просто спальню.

29

Ковра берберийского ткани. Берберия — северо-восточная часть Африки, между Средиземным морем и Сахарой, включающая Марокко, Алжир, Тунис и Триполи. Название ее происходит от берберов, обитателей страны. В Средние века эти страны носили общее название Берберии, или берберийских государств. Берберы были грозой всего побережья Средиземного моря, как пираты, и похищали много пленников-христиан.

(Входит в один из гротов.)

Сцена 2

Педриско (тащит вязанку травы)

Выступаю, как осел, Свежим сеном нагруженный. Им богат соседний дол, — Здесь живу как прокаженный. Ну, и жизнь себе нашел! Мой удел жевать траву. Как ослу и как волу, Как скотине подъяремной. Небо — в бездне бед огромной Мне в помощники зову. Мать, родивши, не напрасно Предрекла мне: «Будь святой, О Педриско, свет мой ясный» И (увы мне!) были с той Тетка и свекровь согласны. Ну, и вот… Ах, быть святым Соглашусь, большое дело. Только голод… — вечно с ним Мне возиться надоело. Бог, внемли мольбам моим, Ты же бодрствуешь повсюду: На меня свой взор направь, Мне яви, молю я, чудо И от голода избавь, Или я святым… не буду. Если б только, о сеньор, Был твой вышний приговор, Что никто б не смел нарушить: «Вместе быть святым и кушать», — Я бы прыгнул выше гор. Здесь — уж скоро десять лет — С этим Пауло живу я. Он в одной, анахорет, Мне пещеру дал другую. Где ж ты, вольной жизни цвет? Числим наши прегрешенья, Щиплем

чахлое сенцо. [30] «Счастье мироотрешенья, Брат, пред нами налицо». Ну, не дурно утешенье! Сяду здесь, у родника, Под тенистым вязом старым… К вам летит моя тоска, Дней былых окорока: Где вы, с розовым наваром? Ах, когда-то мой приют Город был — не эти скалы (Вспомню — слезы так и льют). Захочу лишь есть, бывало, — Вы на помощь: тут как тут. В треволненьях бытия Вы, примерные друзья, Помогали мне всечасно. Что ж теперь так безучастно Смотрите, как стражду я? Ах, прости навеки, воля! Есть траву — Педриско доля. Впрочем, склонен думать я, Что, цветов наевшись с поля, Станет древом плоть моя… Но Пауло выходит из пещеры. Бегу сюда, и спрячусь здесь, налево: Цветы со мной.

30

Щиплем чахлое сенцо. — В подлиннике: у solo yerbas comeos, питаемся одними травами. Это связано с дальнейшей остротой Педриско в конце монолога: «станет древом плоть моя». В тексте alg^un mayo, майское дерево, разукрашенное по обычаю лентами.

(Уходит.)

Сцена 3

Пауло

Великие примеры Дает господь всеправедного гнева. Предавшись сну, молитвы, полной веры, Не совершил я. (Сон подобье зева Жестокой смерти.) Встал я, и похоже На смертный одр мое казалось ложе. Но сон второй, — когда не враг случайно Его наслал, — то божеской десницы В нем вижу знак, — то вышней воли тайна В сей жуткий час сомкнула мне ресницы. В нем смерть сама, грозна, необычайна, Шла во главе зловещей вереницы… Когда во сне вкусил я страх напрасный, Как наяву я встречу смерть, несчастный? О горе мне! Меня рукой коснулась Она слегка — коса скользнула мимо. Вот лук взяла, и тетива согнулась, И вот стрела летит неотвратимо, И сердце от удара содрогнулось. Душа моя отпрянула незримо И ввысь взвилась, и тотчас опустело На снедь червям покинутое тело. То был лишь миг орлиного полета. Да бога узрит полная отвагой — И бог пред ней. Средь горнего оплота Он правит суд своей блестящей шпагой. А в стороне стоит надменный кто-то: То ненавистник и губитель блага, Носитель зла, промысленник напасти. О жалок, кто у дьявола во власти! Мои грехи прочел он; мой хранитель Прочел мои достойные деянья. И справедливость — вышних дум вершитель (Трепещет одного упоминанья О ней проклятья адского обитель…) — Их на весы кладет, и в воздаянье За то, что перевесил груз греховный, «Повинен аду!» — рек судья верховный. Очнулся я дрожа, изнеможенный, И до сих пор, в тревоге и смятенье, Одни грехи я зрю свои, сраженный, И нет надежд на божее прощенье, И до сих пор не знаю, помраченный, Послал ли мне тот сон во искушенье Губитель душ со шпагой нечестивой, Иль сам господь, благой и справедливый. Ах, неужель — о всемогущий боже! — Тот сон правдив? И я не упокоюсь В твоем дворце, на Авраамлем ложе? [31] Ужели неба я не удостоюсь? Мной избран путь похвальнее и строже Других путей, и как о нем тревожусь, Ты зришь, господь. О, разреши сомненья: Удел мой рай иль вечные мученья? Мне тридцать лет, владыко мой небесный, Из них я десять странствую в пустыне, И я клянусь, да будет вам известно, Что, если век еще мне жить отныне, Я буду век служить вам благочестно. И вот в слезах, — о боже, не отрини! — Я вопрошаю, разреши сомненья: Удел мой рай — иль вечные мученья.

31

Авраам (библ.) — мифический патриарх, праотец иудейский. «Упокоиться на ложе Авраамлем» — на церковном языке — быть в раю.

Сцена 4

Дьявол, появившийся на вершине скалы. Пауло

Дьявол (Пауло его не видит)

Вот уж десять лет как я Здесь преследую монаха, В душу странника влагая Грешных дней воспоминанья, — И всегда он тверд и стоек Как могучая скала. Но сегодня — я заметил — Усомнился в вере инок, Ибо пламенную веру После долгой службы богу, После добрых дел свершенных, Должен выказать при смерти Тот, кто верует в Христа. Этот, столь достойно живший, Усомнился: ибо хочет Подтвержденья, что спасется, Он от бога самого. Что же это, как не гордость, Смертный грех, впустил он в душу? Лучше нас никто не может Разобраться в этом деле: Ибо сам я за гордыню [32] Претерпел когда-то кару. Грешен он и недостатком Веры, ибо усомниться В вышней благости не может Тот, кто верует вполне. Сон служил тому причиной? Как он мог бы сном смутиться. Если б верил в бога твердо? Нет сомненья, согрешил он. Через это — позволенье Я от бога получаю Искушать его опять. Пусть-ка он теперь сумеет Одолеть мои соблазны: Ведь сумел он усомниться И, как я, вкусить гордыни. Все последствия он вкусит Неуместного дерзанья, — Я на просьбу нечестивца Дам ответ ему обманный: Облик ангела приму я И отвечу на вопросы, Как могу, чтобы добиться Осуждения его.

32

Ибо сам я за гордыню… — По легендам, дьявол был сначала одним из ангелов, но восстал против бога и был сброшен им в ад.

(Принимает облик ангела.)

Пауло

Боже мой, я умоляю! Я спасусь ли, боже правый, Приобщусь ли вашей славы… Что ответите, не знаю.

Дьявол (в виде ангела)

Инок, бог тебя услышал И твои увидел слезы.

Пауло (в сторону)

Вестник сей — о божьи грозы! — Из чертогов рая вышел.