Театральные комедии
Шрифт:
АНДРЕЙ. Какую вдову?
ДАНИИЛ. Господи! У меня такое ощущение, что ты и правда ударился головой! Если Андрей Раскатов погиб, то его жена по-твоему кто?
Анна вытирает воображаемые слезы.
ДАНИИЛ. Вот видишь! А у тебя никакого сочувствия.
АНДРЕЙ. Я сочувствую и могу снова жениться на ней.
ДАНИИЛ. Конечно можешь… но не сразу. Сам понимаешь… траур и все такое прочее.
АННА. Сразу было бы
АНДРЕЙ. Ничего, я потерплю. Но только недолго… И где я буду жить?
ДАНИИЛ. Можешь поселиться у меня, а я буду приходить сюда… и потом сообщать, что здесь происходит.
АНДРЕЙ. Я и сам смогу приходить.
ДАНИИЛ (Анне). Видишь, его так и тянет на место преступления! (Андрею.) Приходи, кто тебе запрещает. Но сначала обзаведись бородой и приличной шевелюрой.
АНДРЕЙ. Это не проблема. У меня для натуры много чего в мастерской припасено. Через пять минут не узнаете. (Убегает.)
АННА. Ну и дела!
ДАНИИЛ. Такого и не придумаешь. Ему надо помочь, иначе и в самом деле загремит за решетку.
АННА. Конечно поможем.
ДАНИИЛ. Обязательно будем помогать вдвоем… вместе… хотя он вряд ли оценить нашу помощь.
АННА. Тогда, как истинные благодетели, сохраним нашу помощь в тайне.
ДАНИИЛ. Так даже благородней. (Целует Анну.)
Звонит телефон, стоящий на комоде. Даниил и Анна отпрыгивают друг от друга. Анна поднимает трубку.
АННА (в трубку). Алло… Спасибо Владислав… Очень тронута… Никто не ожидал. Приедете? Уже на подъезде?.. Да, да, конечно… будет удобно. (Кладет трубку. Даниилу.) Это Владислав Эйлер – владелец арт-салона.
ДАНИИЛ. Теперь посмотрим, как он выбросит работы только что умершего художника! Ты сама справишься?
АННА. В каком смысле?
ДАНИИЛ. С ролью вдовы.
АННА. Постараюсь. В мире тысячи вдов… достойно несущих свой крест.
ДАНИИЛ. Тогда я побежал. И присылай Андрея ко мне.
АННА. Бориса Канаева?
ДАНИИЛ. Тьфу ты! Конечно Бориса. Не хватало еще, чтобы ко мне нагрянул покойник. До скорого. (Целует Анну, убегает.)
АННА. Андрей, Андрей, что ты натворил! Устроил нам веселую жизнь!
Из кухни неслышно входит преображенный до неузнаваемости АНДРЕЙ. Он в лохматом парике и с черной накладной бородой.
АННА (поворачиваясь к Андрею, вскрикивает от неожиданности). Ой!
АНДРЕЙ. Аня, ты меня не узнала?
АННА. Андрей… это ты?
АНДРЕЙ. Конечно
АННА. Очень даже много. Ты меня испугал и стал совершенно другим.
АНДРЕЙ. Я и сам это ощутил. Посмотрел в зеркало и едва не упал от потрясения.
АННА. Осторожно. Не хватало еще раз убить Бориса Канаева. Хотя он тебе ничего плохого не сделал.
АНДРЕЙ. А твоя фотография в его пиджаке?
АННА. Это чья-то злая шутка. Кто мог обрадоваться твоему исчезновению?
АНДРЕЙ. Только Эйлер. Я, вероятно, надоел ему своими картинами.
АННА. Ты слишком плохо думаешь о людях. Эйлер только что по телефону выразил мне соболезнование, а сейчас явится это сделать лично.
АНДРЕЙ. Эйлер?! Приедет сюда?
АННА. Конечно.
АНДРЕЙ. Не хочу видеть эту мерзкую рожу!
АННА. Так не смотри. Но, кажется, он уже приехал.
За входной дверью слышатся звуки шагов. Андрей мечется, не зная, что делать.
АННА. Тебе лучше уйти.
Андрей убегает в спальню. В комнату входит владелец арт-салона ВЛАДИСЛАВ ЭЙЛЕР.
ЭЙЛЕР. Анна Владимировна, еще раз примите мои соболезнования. Я ожидал чего угодно, но только не этого.
АННА (притворно). Никто этого не ожидал.
ЭЙЛЕР. Горе-то какое!.. Как все невовремя, как несправедливо! Погиб могучий самобытный талант… на самом подъеме. Мир столько потерял с его уходом.
АННА. Да… все мы его потеряли.
ЭЙЛЕР. Но остались его картины. Он как предчувствовал, работал неистово, изо дня в день!
АННА. Сутками не выходил из мастерской.
ЭЙЛЕР. Великий был труженик – ему не в чем упрекнуть себя. Писал душой, а не маслом. И я с чистой совестью могу сказать, что причастен к становлению его таланта.
АННА (удивленно). Вы?
ЭЙЛЕР. А кто же? Ни одна другая галерея так широко не распахивала перед ним свои двери. Да что там широко… вообще никак не распахивали. А я его взращивал… по-отечески. Иногда, конечно, немного журил… держал в тонусе, не позволял расслабляться. Вот он и рос на моих глазах. Беда-то какая!..
АННА. Вы считаете его картины интересными?
ЭЙЛЕР. Гениальными! Конечно, не все понимали их – он лет на сто опередил свое время. У него был великолепный вкус, необыкновенное чутье на возвышенное и прекрасное. Иначе как бы он среди тысяч женщин выбрал именно вас?
АННА. Да полно вам. (С опаской косится в сторону спальни, где скрывается Андрей.) Обыкновенная женщина. Тем более, когда невеста превращается в супругу, ее привлекательность для мужчины заметно угасает.