Тебе больно?
Шрифт:
Скрежеща зубами, он приподнимается, опираясь на один локоть, а другой рукой обхватывает мою шею и притягивает меня к себе. Это создает идеальное трение между его тазом и моим клитором, и в ответ с моих губ срывается гортанный стон.
— Вот так, — мурлычет он. — Вот так, bella — красавица. Cazzo, quanto mi fai godere — Блять, как сильно ты заставляешь меня наслаждаться этим.
Я понятия не имею, что это значит, но, Господи, то, как он говорит, должно быть запрещено законом — это,
Проходит немного времени, прежде чем он начинает двигать бедрами и всерьез встречать мои толчки. Его рот приоткрыт, брови прищурены, а глаза заперты между нашими бедрами. Это самое эротичное зрелище, которое я когда-либо видела, и мне будет чертовски жаль, если оно закончится.
— Иди сюда, — хрипит он. Рукой, все еще держащей мой затылок, он тянет меня вниз, пока я не ложусь плашмя на его грудь, а мои колени упираются ему в бока.
Он сгибает ноги и ставит ступни на камень. На мгновение он замирает. Мой рот завис над его ртом, все еще удерживаемый рукой на моей шее, пока он смотрит на меня с дьявольским блеском в глазах.
— Ты готова?
Нет.
— Да, — шепчу я.
На его губах появляется легкая улыбка , и прежде чем я могу найти хоть какую-то победу, чтобы изобразить полуулыбку, он хватает меня за бедра и погружается в меня.
Мои глаза распахиваются, с губ срывается вздох под новым углом, и любая победа быстро забывается.
Конечно, он не дает мне передышки. Вместо этого он прижимает мои бедра к себе, пока трахает меня. Моя рука шлепает по мокрому камню, чтобы удержаться, и отрывистый крик отскакивает от полых стен пещеры.
Горячее дыхание обдувает раковину моего уха, а его губы дразнят чувствительную кожу.
— Все еще думаешь, что сможешь справиться со мной? — спрашивает он, голос напряженный и неровный от напряжения и удовольствия.
Боже, нет.
Только я не могу вымолвить ни слова, оргазм, бурлящий в моем животе, становится все более требовательным.
— Знаешь, что я думаю? Ты берешь меня так чертовски хорошо. Но я хочу посмотреть, как хорошо ты возьмешь меня после того, как несколько часов будешь кончать на моем члене.
Я не переживу этого.
Мои стоны медленно переходят в крики, а каменный пол начинает раздирать колени, но боль только усиливает удовольствие.
Одна из его рук погружается в мои волосы, крепко сжимая мои локоны и заставляя откинуть голову назад. Мгновение спустя его зубы сжимаются на моей шее, выдавливая из моих губ очередной крик.
В моем зрении появляются звезды, и я так чертовски близка к тому, чтобы взорваться снова и снова.
— Энцо, — умоляю я.
— Приподнимись, — приказывает он. Я слушаюсь, выпрямляя позвоночник и вновь обретая равновесие на его прессе.
— Потрогай себя, bella — красавица. Потри свой клитор и дай мне почувствовать, как напрягается твоя киска, когда
Он продолжает входить в меня, а моя рука перемещается к вершине бедер, находит мой клитор и сильно потирает его. Моя голова откидывается назад, его имя срывается с моих губ, как будто это он прикасается ко мне.
В тот самый момент, когда я думаю, что лучше уже быть не может, он кладет одну из своих ладоней на мой таз и оказывает сильное давление. Мой позвоночник снова чуть не рушится, не готовый к такому натиску ощущений. Я чувствую его гораздо сильнее, и это снова вызывает ощущение необходимости освободить мочевой пузырь.
— О Боже, Энцо, я сейчас снова кончу, — задыхаюсь я.
В глубине его груди раздается рык, от которого по моему позвоночнику пробегают мурашки.
— Мое имя и имя Бога не должны звучать в одном предложении, красавица, — хрипит он, его голос такой же грубый, как и камень под нами. — Одно свято, а другое развратно.
Он загибает пальцы свободной руки мимо моих губ и зацепляет их за нижние зубы, притягивая мой расфокусированный взгляд к своему, на его лице появляется рычание.
— Угадай, кто из них я?
Придушенный крик — мой единственный ответ, когда оргазм пронзает меня. Я кончаю, мои зубы вгрызаются в его плоть, а зрение чернеет от мощных волн, накатывающих на меня. Он поднимает меня с себя, чтобы ослабить давление, жидкость вытекает на его живот, когда я бьюсь в конвульсиях.
Было бы неловко, если бы я была способна чувствовать что-то помимо эйфории.
Затем, свободной рукой, он направляет меня обратно вниз, входит в меня и разжигает блаженство до почти болезненного уровня, держа при этом свои пальцы крепко сцепленными над моими зубами.
Мое тело содрогается, когда его толчки учащаются, я чувствую, как он набухает внутри меня. Затем его голова откидывается назад, его сильное горло издает стон, когда он взрывается рядом со мной. Он замирает, вены на его руках, кистях и шее утолщаются, когда он вибрирует подо мной.
По-прежнему преодолевая волны, я прижимаюсь к нему, издавая еще один дикий рык и заставляя его снова поднять глаза на меня, внутри которого пылает инферно.
— Черт, продолжай высасывать все до последней капли. Ты можешь получить все, детка. Тебе нужно только взять это.
Он притягивает меня к себе за челюсть, как рыбу на крючке. Я пускаю слюни вокруг него, но это, кажется, только подливает масла в огонь, бушующий в его глазах. Я кладу руки на его широкие плечи, одновременно ненавидя и любя то, какими крошечными выглядят мои руки по сравнению с его.
Его глаза на мгновение переходят на мой рот, как будто он раздумывает над тем, чтобы поцеловать меня.
Но он этого не делает. Он просто смотрит мне в глаза, пока мы спускаемся с высоты, создавая одно из самых сильных моментов в моей жизни. У меня никогда не было мужчины, который смотрел бы на меня так, как Энцо. Такое ощущение, что он бросает меня на стол, берет скальпель и разрезает мою плоть, чтобы увидеть мою почерневшую душу, обнаженную перед ним.