Тебе конец, хапуга!
Шрифт:
Доцент-археолог оживился и, улучив момент, юркнул через полицейских и встал рядом с ветераном.
– Молодец, – похвалил его Федор Юрьевич.
– Ван-да-лы! Ван-да-лы! – принялись скандировать студенты, поддерживая преподавателя.
Их крик гулким эхом возвращался от леса.
– Еще раз предупреждаю, к вам может быть применена грубая сила. – Майор никак не решался отдать приказ о силовом решении проблемы.
– И я предупреждаю, – крикнул ветеран. – Любому, кто подойдет, бью топором в лоб. Пусть потом суд решает.
Мандрыкин
– Вот уж точно, как в детской страшилке поется: «Дедушка в поле гранату нашел, с нею в кармане к райкому пошел, дернул колечко, бросил в окно, дедушка старый, ему все равно». На Канатчикову дачу или в Белые Столбы таких сдавать надо.
– Не удивлюсь, если у него справка из дурки в кармане лежит. Раскроит башку, и ничего ему за это не будет, – изрек Пефтиев.
Ася, причмокивая, обгладывала мороженое.
– Я психов за три версты чую. С головой у дедушки все в порядке. А менты ваши ох какие трусливые.
– Я что-то не пойму, Ася, ты за «наших» или за «немцев»? Твой отец бы эти мысли не одобрил, – прищурился Владлен Николаевич.
– Ты моего папика не трогай, – ответила девица.
Пузатый майор с мегафоном сделал очередное предупреждение, которое, естественно, эффекта не возымело. Бывший партизан решил стоять насмерть. Да и ученый, почуяв нерешительность правоохранителей, стал хорохориться и даже демонстративно названивал в Министерство культуры.
Майор подошел к заведующей отделом культуры и поинтересовался:
– Вы его хорошо знаете?
– Этого? – Бабенция вложила в короткое слово максимум ненависти, на которую была способна. – Достал он уже меня, правдоискатель.
– Значит, знаете, – резюмировал майор. – Как у него со здоровьем?
– На учете в психдиспансере не состоит, но с головой у него явно не в порядке. Сами видите, товарищ майор.
– Я имею в виду с сердцем у него как?
– Крепкий еще, такого и палкой не убьешь, – зло проговорила бабенция в зеленом сарафане.
– Тогда понятно. – И майор поманил к себе сержанта. – Слушай сюда. Очкарик, он безобидный, его потом скрутим. Интеллигент драться не бросится. А ветерана электрошокером уложишь. Потом его в кутузку доставим – и протокол, вооруженное сопротивление.
Сержант засомневался, но все же спорить с майором не стал.
Вскоре полицейский с сержантскими погонами уже осторожно приближался к Новицкому и доценту, пряча за спиной длинную дубинку с вмонтированным на конце электрошокером. Такую обычно использовали, чтобы усмирять особо разбушевавшихся задержанных в обезьяннике.
Ветеран демонстративно поигрывал топором. Вот это-то и сгубило правоохранителя. Он неотрывно следил взглядом выпученных глаз за острым лезвием. Когда расстояние сократилось до двух метров, Новицкий абсолютно неожиданно для всех бросил сержанту в лицо горсть сухого песка. Тот, выронив электрошокер, завертелся волчком, лицо его исказил
– Ты что, б… делаешь? – взревел майор, выхватывая из кобуры табельный пистолет.
– Давай, попробуй. Подходи, фашист. – Бывший партизан нагнулся и схватил пригоршню песка.
– Взять его! – прозвучал приказ.
Полицейские двинулись на ветерана. Силы были явно неравны. Не прошло и минуты, как Новицкого все же повалили на землю и забрали у него топор.
– Все равно зарублю! И тебя, майор, первым, – отплевывался Новицкий, когда правоохранители подняли его и заломили руки за спину.
Во время борьбы оторвались пуговицы, и расстегнутый пиджак звенел медалями.
– За все ответишь. Посажу на хрен, – хрипел майор, вглядываясь в лицо ветерана.
И тут истошно заверещала бабенция от культуры:
– Товарищ майор! Товарищ майор!
Офицер, продолжая сжимать пистолет в ладони, обернулся, не понимая, чем вызвана паника. Челюсть у него отвисла до самого воротника. Между двумя «КамАЗами» виднелся микроавтобус, а перед ним те, которых обычно избегают и люто ненавидят люди в погонах, – телевизионщики.
Бородатый оператор держал на плече видеокамеру, а рядом с ним виднелась разбитного вида журналистка с микрофоном в руке. На нем четко читался кубик с логотипом канала «РТР» и названием информационной программы «Вести».
– Ой… – вырвалось из горла майора.
Картинка была что надо. Двое полицейских заламывали руки ветерану Великой Отечественной при полном «иконостасе» наград на его пиджаке.
– Программа «Вести», – зычно произнесла журналистка низким грудным голосом. – Можно поинтересоваться, что здесь происходит? – И микрофон с логотипом застыл возле распяленного рта майора.
– Здесь… это… мы… – проговорил он, понимая, что уже ничего не исправишь.
«Жареная» картинка запечатлена на камеру во всем ее великолепии.
– Не снимать. Прекратите съемку. – Пятерня майора потянулась к объективу телекамеры, но оператор успел отступить на шаг.
На помощь командиру поспешили подчиненные, но тот, вовремя сориентировавшись, тут же распорядился:
– Отставить. Отпустить задержанного.
– Так что здесь происходит? Поясните, товарищ майор, – в наглую перла журналистка с микрофоном. – Вы задерживаете опасного преступника?
Новицкий отряхнул с коленей песок, запахнул пиджак, поправил награды.
– Фашисты они, доченька. Могилу героев войны хотели уничтожить.
Пефтиев, сидя во внедорожнике, скрежетнул зубами.
– Нам еще повезло, что мы из машины не вышли. Это же федеральный канал! И каким ветром их сюда принесло? Кто их позвал?
Мандрыкин сидел, вжав голову в плечи. Как замглавы холдинга по связям с общественностью, он хорошо знал убойную силу телевидения. Вот только Асю Мокрицкую происходящее даже забавляло: