Тебе лишь нужно убивать
Шрифт:
— Ты веришь всему, что говорят тебе эти новостники? Слушай их дальше, и они заставят тебя думать, что Морские обезьянки [10] были заправскими Эйнштейнами.
— В академических кругах уже обсуждают вероятность наличия у Мимиков разума. А раз так, не будет притянутым за уши сказать, что вскоре они попытаются выйти с ними на контакт.
— Тебе не следует расценивать всё, что не можешь понять, как сообщение, — сказала Рита. Она фыркнула. — Продолжай в том же духе, и в следующий раз расскажешь мне, что нашёл признаки разума в нашем правительстве, но мы оба знаем, что
10
Sea Monkeys — торговая марка, под которой продавались искусственно разведённые аквариумные ракообразные.
— Очень смешно. Но имеются научные данные, которые ты не можешь игнорировать. Каждая ступень в эволюционной лестнице — от одноклеточных организмов до хладнокровных и теплокровных — характеризуется десятикратным увеличением потребления энергии, — Ральф снова лизнул губы. — Если взглянешь на количество энергии, которое потребляет человек в современном обществе, это в десять раз больше, чем теплокровное животное схожего размера. При этом Мимики, которые вроде как хладнокровные животные, потребляют такое же количество энергии, как и человек.
— Это должно означать, что они стоят выше нас на лестнице? Занятная теория. Тебе следует её опубликовать.
— Я вроде припоминаю, как ты что-то там говорила про сны.
— Разумеется, у меня бывают сны. Обычные сны.
Для Риты искать во снах смысл было пустой тратой времени. Кошмар был кошмаром. И временные витки, в которых она застряла на войне, ну, были чем-то совершенно иным.
— Завтра готовится атака. Все ли люди, у которых ты брал интервью, получили сообщение?
— Несомненно. Утром я связался с Лос-Анджелесом, чтобы подтвердить это. Все трое видели этот сон.
— Теперь я знаю, что это неправда. Это невозможно.
— Откуда ты знаешь?
— Сегодняшний день идёт лишь первый раз.
— Опять эти непонятки? Как один день может быть в первый или второй раз?
— Лучше надейся, что никогда этого не узнаешь.
Мурдок демонстративно пожал плечами. Рита перевела взгляд обратно на несчастных людей на поле.
Пилоты Жилетов не сильно полагались на силу своих мышц. Нынешнее время требовало больше выносливости, не толчковой силы. Чтобы развить выносливость, отряд Риты практиковал стойку из кунг фу, известную, как ма бу. Ма бу включала разведение в стороны ног так, словно сидишь на лошади, и поддержание этой позы в течение длительного периода времени. В дополнение к укреплению мышц ног это было невероятно эффективно для отработки равновесия.
Рита не была уверена, есть ли хоть какой прок от изо-отжима. Это больше походило на наказание, ясно, как белый день. Японские солдаты, разложенные, словно сардины в банке, замерли в одном положении. Для них это, вероятно, было худшим событием за всю жизнь. Но даже так, Рита завидовала их короткой памяти. Она длительное время ни с кем не обменивалась таким непринуждённым опытом.
Удушливый ветер дёргал её ржаво-красные волосы. Её чёлка, всё ещё длинная, сколько бы раз она её ни состригала, щекотала лоб.
Это был мир, каким он был в начале петли. Что здесь происходило, помнила только Рита. Трудности японских солдат, ругань и веселье американских спецназовцев — всё это исчезнет без следа.
Может, лучше будет не думать об этом, но, глядя на этих солдат, тренирующихся на влажном воздухе
Рита решила придумать, как сократить ФП и прекратить это бессмысленное на вид упражнение. А что если оно вселяет в них самурайский дух? Но они всё равно ходили под себя во время первого столкновения с Мимиками. Она хотела остановить это, даже если это стало бы жестом сентиментальности, который оценит лишь она одна.
Осматривая тренировочное поле, Рита встретила пару глаз, демонстративно пялящихся прямо на неё. Она привыкала к постоянным взглядам в свою сторону, которые выражали послушание, восхищение, даже страх, но она ни разу не видела это: взгляд совершенно незнакомого человека, наполненный такой несдержанной ненавистью. Если бы он мог стрелять из глаз лазером, Рита бы за три секунды пропеклась лучше, чем индейка на День благодарения.
Она встречалась лишь с одним человеком, накал взгляда которого лишь приближался к этому. Тёмно-синие глаза Артура Хендрикса не знали страха. Рита убила его, и сейчас этот взгляд синих глаз похоронен глубоко в холодной земле.
Судя по его мускулам, уставившийся на неё солдат был новобранцем, не так давно покинувшим учебный лагерь. Совсем не как Хендрикс. Тот был американцем, лейтенантом и командиром отряда спецназа США.
Цвет глаз этого солдата был другим. Волосы тоже. Его лицо и тело не походили даже близко. Но всё равно, было что-то в этом солдате-азиате, что Рите нравилось.
2
Риту всегда интересовало, каким был бы мир, если бы существовала машина, способная точно измерить потенциал человека.
Если ДНК определяла человеческий рост и форму лица, то почему бы сюда не отнести и менее очевидные черты? Наши отцы и матери, дедушки и бабушки — в конечном счёте каждый индивидуум был продуктом крови, что текла в тех, кто жил до него. Беспристрастная машина могла считывать эту информацию и оценивать её численно, как рост или вес.
Что если кто-то, кто обладал потенциалом открыть формулу для разгадки загадок вселенной, захотел бы стать писателем лубочных рассказов? Что если кто-то, кто обладал потенциалом создать бесподобные гастрономические деликатесы, душой припал бы к гражданской инженерии? Есть то, что мы желаем делать, и есть то, что мы способны делать. Когда эти две вещи не совпадают, по какому пути нам следует пойти, чтобы обрести счастье?
Когда Рита была маленькой, у неё было два дара: играть в подковки и изображать плач. Мысль, что в её ДНК содержится потенциал стать великим воином, никак не могла возникнуть у неё на уме.
До того, как она потеряла родителей в возрасте пятнадцати лет, она была обычным ребёнком, которому не нравились его рыжие волосы. Она не была особенно хороша в спорте, а её оценки в средней школе были средними. Её не отличала от остальных и нелюбовь к болгарскому перцу и сельдерею. Лишь её способность к притворному плачу была по-настоящему исключительной. Она не могла провести свою мать, зоркий взгляд которой видел каждую её уловку, но все остальные подчинялись ей спустя несколько секунд её безудержного плача. Единственной прочей отличительной чертой Риты были рыжие волосы, которые она унаследовала от бабушки. Всё остальное было таким же, как у прочих трёхсот миллионов американцев.