Тебе не сбежать
Шрифт:
Так вот, помимо этого всего, этот тип стоял на нашей грязной общажной кухне, и перед ним лежит огромная пластиковая коробка, битком набитая пирожными, а в руках была кружка с кофе.
И не брезгует же питаться в этом тараканнике. Я же знаю, что его семья обеспеченная. Неужели не смогли снять ему отдельную квартиру? Ну дела…
Вообще, Николас Тардашевски сильно изменился с момента нашей последней встречи. Стал повыше, и шире в плечах. Новая модная прическа, которая ему невероятно идет. Нет прежней
Прежним остались только чуть раскосые глаза, темно-синего цвета, да небольшая смуглость кожи, которая всегда выделяла его от других людей. Наверное, я и узнала-то его только по этим отличительным признакам. В остальном, Тардашевски изменился.
И хотя, я узнала этого молодого парня сразу, здороваться естественно не торопилась. Не думаю, что он меня вот так легко смог бы узнать. В школе, я была темненькая, да еще и в очках, а теперь, у меня были выкрашенные в платиновый цвет волосы, а очки заменены на линзы.
— Ну и куда ты так торопишься, Донцова? Здороваться не учили? — чуть не подпрыгнула на месте, когда сбоку раздался насмешливый голос парня. Зашла за творожком и сметанкой, чтобы позавтракать, называется, и вот наткнулась на него. Шикарно же началось мое утро.
— Привет, — буркнула под нос, и уже собралась сбежать с кухни, как почувствовала захват на своей руке. Тардашевски дернул на себя и я чуть было не впечаталась в его грудь. Смотрела сверху вниз ему прямо в лицо. Слишком уж близко мы были….
— Ты не ответила, — выдохнул практически в губы, а я шарахнулась назад. — Куда ты так торопишься?
В первую минуту решила, что сердце выскочит из груди. Так сильно оно билось внутри, что я готова поклясться в том, что оно вот вот выпрыгнет. Я его буквально слышала в ушах.
— На пару….- мои глаза были широко раскрыты, а голова кружилась от того, что я чувствовала запах Тардашевски. Натуральный мужской аромат, смешанный с дезодорантом, и кажется легкой отдушкой мятного геля для бритья. Слишком, слишком близко….
— Так она же через час. — спокойно ответил он, и я заметила что он изучает мое лицо. Слишком долго задерживает взгляд на губах, после чего опускает вниз на шею, и туда, где моя грудь упирается в его торс.
Он пялится на меня? Вот прям по-взрослому пялится!
Я толкнула его в плечо, намекая что меня бы надо уже отпустить, и Тардашевски наконец-то разжимает пальцы, небрежно отталкивая от себя. Опускает взгляд вниз и усмехается.
— Куда подевались твои очочки? Они мне нравились….
Фыркнула, нагло рассматривая Тардашевски. В самом деле, почему я должна его бояться? Мы же уже не в школе. Не будет же он снова валять меня в сугробе и называть страшилищем при всех, верно? Это не вяжется с новым образом Тардашевски.
Он стоит в спортивной футболке
— Я их переросла. — нагло лгу. Я просто слышала, что бывали случаи когда у ребенка была дальнозоркость, но со временем плюс становился меньше, уравнивая зрение, и очки уже были не нужны. К сожалению, у меня наоборот, с детства был минус.
— Жаль. — говорит парень, и снова подходит ближе. — Пошли угощу пироженками, Донцова? Что-то ты худая какая-то.
Хочется хмыкнуть и послать его подальше, но однако, вид разнообразных пироженок, которые я уже давно не ела, почему-то вызывают аппетит. В самом деле, почему и нет?
«Потому что этот придурок, что-то задумал, вот почему нет, Лиза.»— говорит мне внутренний голос, и я в конце концов прислушиваюсь к нему. Мы с Тардашевски никогда не дружили. С чего бы он меня стал угощать?
Вообще, Тардашевски совершенно не похож на человека который стал бы что-то делать по доброте душевной. По-моему, этот гад и доброта вещи вообще, не совместимые. Сколько раз, от него доставалось моим одноклассникам, даже не сосчитать. Он держал в страхе, не только своих, но и другие классы тоже. Я сама становилась неоднократным свидетелем того, как Тардашевски с кем-то дрался. Его родители по-моему, уже задолбали нашего директора школы, так часто, он с ними встречался.
И вот сейчас, стоит тут такой, невозмутимый и домашний. С пироженками предлагает чай попить. Ну ну. Я же не дура. И не мазохистка. Не поведусь на провокацию.
— Не хочу. Я такое не ем…. — хмыкаю, и наконец-то отворачиваюсь от парня. Едва удерживаю себя чтобы не передумать и не согласиться. Я же люблю пироженки. Корзиночки, вообще, мои любимые.
— А что же ты ешь? — выхватывает из моей руки глазированный сырок, хмурится. Мне показалось, что в его голосе проскользнул гнев. — Эту дрянь пластилиновую, что ли?
— Не твое дело, Тардашевски.
Не была уверена, что правильно помню его фамилию, ведь после школы прошло несколько месяцев, и причем десятый и одиннадцатый класс, я заканчивала в другом городе, так что с ним мы не виделись еще больше. Больше двух лет.
— Оборзела совсем. — проворчал он, демонстративно бросая коробку с пирожными в мусорное ведро. Целую коробку! Там же около полтора килограмм! После этого прошел мимо меня, больно задев плечом, и в коридоре, наткнулся на кого-то еще. Я слышала как какой-то парень боязливо назвал его «ненормальным», видимо после того, как Тардашевски его снес.
Как-то вот так началось наше веселое общение.
Глава 2
— Донцова, ты откуда откопала это старье?