Тебе некуда бежать
Шрифт:
— Лес, только не вздумай ещё себя корить, — он приближается ко мне, накрывая мои ладони здоровой рукой, и пристально смотрит в глаза. — Ты в этом не виновата. Не виновата, слышишь? Всё этот мудак, — сквозь зубы произносит Джереми, отпуская мои руки, и глаза его темнеют от гнева. — Знала бы ты, как я хочу ему врезать.
— Джер... — с придыханием произношу я. — Ты правда его так ненавидишь? Но почему?
— Да потому что! — выкрикивает брат. Немного отдышавшись, убавляет пыл. — Моя сестра заслужила лучшего. Ты должна
— У меня это забрали гораздо раньше и ты это знаешь, — моя улыбка выходит грустной и я даже не пытаюсь это скрыть. — Он здесь ни при чем. Он спас меня, Джереми.
— Спас? — удивлению брата, кажется, нет никакого предела. — От кого, Лесли? От ублюдков, которые тебя насиловали, для того, чтобы самому это делать? Это ты называешь спасением?
Из моей груди выбивается резкий выдох.
— Я сплю с ним по собственной воле, — отвечаю немного резко. — И к тому же, он не знает о моем прошлом.
Его брови ползут вверх.
— Ты не сказала ему?
— Нет. Не смогла.
Я отворачиваюсь к окну, зажмурив глаза. Некоторое время брат просто стоит и я не могу видеть, какие эмоции на его лице. Затем я слышу протяжный выдох.
Джереми садится возле меня и обнимает, опуская голову мне не плечо.
— Прости меня, Лес, — мягко проговаривает он.
Я запускаю пальцы в его волосы и начинаю осторожно массировать. На губы помимо воли пробивается теплая улыбка.
— За что?
— За всё, — чуть хрипло отвечает брат. — Знаешь, если бы моя воля, я бы хорошенько преподал этому мудаку урок, как нужно обходиться с женщинами, а этих ублюдков, которые насиловали тебя, засадил бы в тюрьму.
— Ты ж мое солнышко, — ласково проговариваю я, любовно поглаживая его.
Брат вздыхает. Слишком уж тяжело, как для своего возраста.
— Лес, почему с нами случается всё только самое плохое? Откуда в мире столько несправедливости?
— Может быть, потому что нас с тобой обязательно ждёт счастливый финал, — чуть хрипловато проговариваю я, убирая с его лба челку.
Брат не отвечает.
— Так бывает, — продолжаю я, нежно его поглаживая. В глухой тишине комнаты мой голос звучит неестественно спокойно. — Сначала человек долго страдает, а потом получает свое заслуженное счастье.
Я замолкаю. Проходит какое-то время и я осознаю, что Джереми слишком долго молчит. Повернув голову к нему, я вижу выражение его лица. Спокойное и умиротворённое, говорящее мне о том, что я его убедила. И пусть я сама не верю своим словам, но ни за что не отберу у своего шестнадцатилетнего брата надежду. Хоть кто-то из нас должен получить этот кусочек теплого света в свое сердце.
И как бы я ни пыталась убедить себя или отрицать, я поняла, что мне не убежать от этого. Если мне суждено быть всего лишь его
Я знаю, что если чувства мужчины держатся только на сексе, то они быстро остывают, получив желаемое. Значит, мне нужно ускорить этот процесс. Чтобы уберечь свое сердце и не успеть влюбиться в него.
И я решила, что сегодня вечером пойду к нему сама.
52
Тёмно-коричневая дубовая дверь смотрит на меня с молчаливой угрюмостью и какой-то скрытой загадкой.
На часах полдвенадцатого.
Он не звал меня. Я пришла к нему сама.
Ладошки потеют от волнения, я взволнованно растираю их и топчусь на месте. Я чувствую себя до нелепости неуютно в этом черном полупрозрачном пеньюаре, весьма открыто намекающем на причину моего визита. Мы так и не виделись со вчерашнего дня и я понятия не имею, в каком он сейчас настроении.
Глубокий вдох.
Наконец решаюсь и стучу в дверь. Не дожидаясь разрешения, я открываю её сама.
В комнате горит мягкий настольный свет.
Он сидит за столом, в чуть расстегнутой белой рубашке и взъерошенными волосами, занимаясь изучением документов. Весь стол усыпан бумагами, перед ним по крайней мере не меньше пяти толстых папок.
Он не услышал, как я вошла. Я с тихим щелчком закрываю дверь и это заставляет его наконец поднять голову.
— Лесли? — его брови совсем удивлённо соединяются вверху. — Ты почему не спишь? Что-то случилось?
Этот вопрос звучит настолько безобидно, что я даже не сразу нахожусь с ответом.
— Нет, я просто... — забегав глазами в поисках ответа, понимаю, что так и не могу озвучить его вслух. Я замолкаю и осторожно смотрю на него. — Можно?
Прежде чем ответить, он внимательно оглядывает меня сверху вниз и я уже начинаю чувствовать себя глупо и до ужаса нелепо в этом откровенном пеньюаре. Себастьян собирает папки вместе, отодвинув от себя по столу.
— Заходи, — он негромко прокашливается.
Я делаю несколько шагов вперед и останавливаюсь перед столом, оставляя дистанцию между нами.
— Спасибо, что отпустил сегодня к брату, — тихо проговариваю я.
Меня волнует раздавшаяся за этим тишина. И когда я уже взволнованно поднимаю взгляд, до меня доносится уверенный ответ:
— Я уже понял, что для тебя это очень важно.
Себастьян собирает несколько выпавших листов в одну стопку, легко постукивая ею по столу, откладывает в сторону, и только затем поднимает на меня проницательный взгляд:
— Не за что.
Голос его при этом твердый, но благосклонный. Я ощущаю, как шевелится внутри непонятное чувство. В один день он резко осаждает меня, напоминая мое место, а в другой берет во внимание мои желания... Я не могу понять его истинное отношение ко мне.