Тебе некуда бежать
Шрифт:
Я рвано выдыхаю, уткнувшись ладонями в его грудь. Горячий. Он такой горячий. Мое сердце бьётся в два раза быстрее. Делаю ещё одну слабую попытку.
— Но... твоя жена...
— Замолчи, — он запускает пальцы в мои волосы и тянет назад, вынуждая запрокинуть голову. Наклоняется, быстро и крепко целуя в губы. Рычит.
— Замолчи! — выкрикивает, истово впиваясь в мой рот, выжигая клеймо, наказывая не меня, а себя.
Я покачиваюсь назад от его силы, одновременно пытаясь вдохнуть и выдохнуть. Обхватываю руками его плечи и целую в ответ, едва не теряя рассудок под мощным напором.
Господи, что со мной? Почему я не могу ему
Себастьян отрывается, резко вдыхая на полную грудь и смотрит на меня. Его грудная клетка неровно вздымается и я понимаю, что не только мне одной отчаянно не хватало воздуха.
Мгновение — и он подхватывает меня над полом, унося куда-то вглубь. Опускает меня на что-то твердое, срывает пояс халата и целует везде, где дотягивается губами, лаская ладонями мое тело.
Я ощущаю, как мгновенно слабеют путы халата, как падает вниз рукав, оголяя одно плечо, как задирается его край, открывая мое бедро. Себастьян разводит мои ноги шире и становится вплотную ко мне. Я чувствую его ладонь, пробирающуюся под распахнутый халат.
— Тебе нравится? — шепчет мне в ухо, накрывая ладонью мою грудь. Нащупывает сосок, сжимает его, обводит пальцем вокруг ареолы и грубо обхватывает полушарие. Я ощущаю удивительное простреливающее ощущение, опускающееся вниз живота.
— Да, — едва слышно отвечаю.
— Я не слышу, — он сильнее сжимает сосок, заставляя выгнуться, из-за чего ощущения внизу обостряются.
— Да, — громче повторяю я.
— В прошлый раз ты не кончила. Хочешь кончить сейчас? — его голос словно сладкий мед и одновременно падение в бездну.
— Хочу, — в полдыхания шепчу я.
Он ухмыляется и заводит ладонь ниже, накрывая лобок. Мне по инерции хочется впиться в него рукой, остановить, но что-то тормозит меня. Я чуть не подпрыгиваю и всё-таки вцепляюсь пальцами в его руку, чувствуя его там. Он начинает безжалостно массировать клитор, с каждой секундой набирая скорость. Первые секунды мне страшно, но затем я резко оказываюсь словно в дурмане. По комнате раздаются громкие топкие звуки, издающие его пальцами и моей влагой, и этот грязный звук ещё больше заводит меня. Его поцелуи, рваные выдохи на ухо и пальцы, от которых я теряю рассудок. Ещё чуть. Да, вот-вот. Господи, да! Ещё. Боже. Пожалуйста. Мне это нужно. Я чувствую. Пожалуйста. Боже!
— Да! — я бурно кончаю, содрогаясь в спазме.
Блаженные секунды, после которых наступает осознание. Все возвращается на свои места, я с ужасом осознаю бряцанье ремня, а затем и звук расстегиваемой ширинки. В ту же секунду он резко входит в меня и я почти сразу чувствую в себе его член, его истовые, лишающие дыхания толчки и хриплые, до безумия рычащие стоны. Мой разум как будто напичкали алкоголем и после оргазма он резко растворился, ударив по мне трезвым осознанием. Это снова происходит. Он трахает меня, а я слепо подчиняюсь.
В конце концов, что будет, когда я посмотрю в глаза его жене? Посмотрю ли?
Я чувствую, как он все больше растягивает меня, чувствую его влажное обтекающее шею дыхание.
Он трахает меня так, словно пытается выбить из меня дух. Мощно, размашисто, в полную силу. Я цепляюсь ногтями в его плечи, у меня не получается нормально вдохнуть, потому что каждый толчок обрывает меня на полвыдохе. Я опускаю пальцы и со всех сил хватаюсь за края стола, пытаясь держать опору, боясь упасть и понимаю. Он всё-таки сорвался. Он хочет меня даже после того, что услышал. Обезумев, он становится
Так кто же в этом виноват, он или я? Оба?...
Он кончает страстно. Дико и необузданно, выливая страстный стон мне в шею. Крепко сжав мои бедра пальцами, он застывает во мне и прислоняется лбом к моей шее, пытаясь отдышаться. Я с тихим смирением прикрываю глаза и еле слышно дышу, нежно гладя его затылок пальцами, чувствуя под ладонью его бешеное сердцебиение.
По щеке скатывается одинокая непрошеная слёза.
Так кто же в этом виноват?...
48
Просыпаясь от глубокого сна, я медленно разлепляю веки.
Хочу вернуться обратно. Но увы уже не уснуть.
Вяло жмурюсь от лучей солнца, желая укрыться от яркого света. Оголенное бедро лениво выглядывает из-под одеяла. Мое тело измотано и выжато, мне тяжело даже поднять руку. Как будто вчера меня не трахали, а несколько часов избивали.
Он не ушел сразу.
Замерев во мне, Себастьян прижался лицом в изгиб моей шеи и сжал пальцами бедра. Казалось, его дыхание тоже замерло. Я чувствовала, как постепенно замедляются удары его сердца и пульс приходит в норму. Он все ещё во мне, всё закончилось, но я чувствую его плоть внутри себя и мне хотелось думать, что это значимое для нас обоих единение. И мы стояли так в течение долгого времени. Выйдя из меня, он снял презерватив и завязал его, бросив в мусорную корзину неподалеку. Я молча наблюдала за ним, смотря на то, как он поправляет брюки, застегивает верхние пуговицы рубашки и защелкивает ремень. Затем он собрал с пола упавшие вещи. Ими оказались блокнот и ручка, почти уцелевшая лампа, запутавшаяся в собственных проводах и книга. Скрутив провод в кольцо, он положил лампу лёжа на тумбочку. На ней были две небольшие трещины.
– Завтра тебе поставят новую лампу, эту уберут, — сказав это, поправил край моего халата, медленно подтянув его на плечо, и повернулся, уходя.
Я смотрела, как он отдаляется, смотрела в широкие вылепленные плечи и чувствовала, как в груди вырастает какое-то глубокое, необъяснимое чувство.
– И что дальше? — не выдержала я, проговорив ему в спину. — Будешь трахать меня здесь, пока твоя жена всеми силами надеется от тебя забеременеть?
Резко стопорнувшись, он остановился. Мне кажется, я даже услышала, как из его груди выбилось дыхание. Не ожидал, правда? Да, представь себе, я тоже живой человек. Постояв в таком положении, он развернулся ко мне и посмотрел глазами, полными заторможенного любопытства. И спокойно спросил:
– Откуда ты знаешь про мою жену? — тихо проговорил он. — Я не припомню, чтобы разговаривал с тобой на такие темы.
– Да, потому что по большей части ты не разговариваешь, а трахаешь меня, — сквозь зубы съязвила я. Да, мы занимались сексом всего два раза. Но кто сказал, что сегодняшний был последний?