Тебе, простой марсианин!
Шрифт:
– Стойте! – закричал я пронзительным голосом. – Прочтите, невежественные солдаты, надпись под этой статуей!
Некоторые из солдат засмеялись, но начальник караула смилостивился и прочел буквы, выбитые на постаменте:
– «Тебе, простой марсианин, наш труд и наши достижения!»
– Это же мой памятник! – кричал я. – Это памятник мне!
Солдаты растерялись, ибо не ожидали такого поворота событий, а начальник караула, хоть и не угадавший сходства между мной и мраморной статуей, на всякий случай велел меня отпустить и позвонил
Я еще раз взглянул на мраморную статую и, погрозив пальцем солдатам, поднялся на лифте на сороковой этаж, где находился кабинет моей кузины. Она страшно растолстела и стала главным секретарем и первой наложницей Верховного инженера Таскаба.
Кузина встретила меня очень мило, расспросила о жизни в нашей деревне и огорчилась, узнав о ее бедственном положении. Потом она напоила меня настоем горных трав и показала большую карту Марса, висевшую на стене кабинета господина Таскаба, который в тот день отсутствовал, так как повез правительственную комиссию на южный полюс.
Вид моего родного Марса меня поразил. Ведь я учился целый год в школе и там тоже была карта. Но как разительно она отличалась от марсводхозовской! На последней вся планета была исчерчена прямыми полосами, которые, пересекаясь, образовывали водохранилища и озера.
– Любуешься? – сказал инженер Лецатл, входя в кабинет. – Впечатляет?
Он еще больше похудел, но одет был богато.
– Очень рад, – произнес я, опускаясь на колени и целуя край плаща великого инженера. – Но скажите мне, о инженер, почему нужно перекопать весь наш Марс?
– Чтобы его спасти, – сказал инженер.
– А как же раньше?
– Раньше? Раньше не было каналов, и народ был несчастлив.
– Когда как, – вздохнул я.
– Серость неблагодарная! Неужели ты забыл, как наш первый канал напоил твою деревню?
– До нас-то вода так и не дошла, – вздохнул я.
– Это частность, – нахмурился инженер. – Мы думали о главном. Нам удалось спасти от засухи долину Азоры.
– Но, великий господин…
– Молчи. Правда, пришлось пожертвовать рекой, которая ранее питала водой Соацеру. Наша столица поделилась водой с народом.
Я поклонился, потрясенный подвигом нашей столицы.
– Но мы не могли оставить без воды тех честных тружеников, что обитают в главном городе Марса, – продолжал Лецатл. – И потому начали колоссальные работы по перекачке воды с северной снежной шапки. Несколько лет вся страна в громадном напряжении ковала светлое будущее. Вместо телевизоров заводы выпускали землечерпалки, вместо летающих лодок – лопаты.
– Ах, какой энтузиазм! – поддержала инженера моя кузина.
– Позвольте задать глупый вопрос, – сказал я. – Зачем же выпускать землечерпалки, если канал уже построен?
– Канал построен, – снисходительно усмехнулся Лецатл. – Но дело наше не закончено. Сегодня Марсводхоз стал самой главной организацией Марса, на него вся надежда…
– А
– Ах, какой ты темный! – вздохнула кузина.
– Куда же вы денете миллионы рабочих, – рассердился Лецатл, – которые роют каналы? Куда вы спрячете тысячи машин, что сделаны по нашим заказам? Что будут делать наши проектные институты и управления? Что?
Инженер Лецатл гневался, и я отступил в сторону, боясь, что он меня убьет. Но тут красный бог пустыни потянул меня за дурацкий язык.
– Значит, вы работаете для себя? – спросил мой язык. Клянусь, что я к этому вопросу не имел отношения. Так что побои, которые обрушил на меня Лецатл, были незаслуженными.
Уморившись колотить меня, инженер воскликнул:
– О нет! Мы не эгоисты, мы не палачи Марса, мы не преступники, как утверждает некий так называемый эколог…
Тут Лецатл в негодовании плюнул, моя кузина тоже плюнула, и я, чтобы не отставать от образованных людей, плюнул вслед за ними.
Лецатл несколько успокоился. Он подошел к окну и, глядя на равнины Марса, открывшиеся его взору, тихо сказал:
– Все не так просто. Когда мы взяли воду из северной полярной шапки, по всей планете стало меньше дождей. И чем лучше работал наш главный канал, тем сильнее свирепствовали засухи. Да, вода в столицу поступала. Но высохли окружающие поля, и некому стало кормить город.
– Надо было тут же закрыть канал! – сказал я.
– Это было бы капитуляцией! Мы сделали лучше. Мы протянули еще более грандиозные каналы от южной полярной области.
Инженер Лецатл подошел к карте Марса и включил бегущие огоньки, чтобы показать мне, какие каналы уже несут живительную влагу на поля, а какие еще строятся. Это было чудесное зрелище, и оно меня порадовало.
– Значит, теперь с сельским хозяйством хорошо? – спросил я.
– Скоро будет хорошо, – твердо ответил инженер. – Правда, основные резервы снега на полярных шапках истощены и дожди на всей планете прекратились.
– Это я чувствую всей шкурой, о великий, – согласился я. – Но куда девается вода? Ведь раньше ее не было только в моем колодце.
– Воду поглощают пески, вода разливается, просачивается, даже разворовывается. Ты не представляешь, какое на Марсе идет вредительство!
– Всех бы расстрелять, – заметила моя кузина.
– А безответственность некоторых рядовых строителей? – продолжал Лецатл. – А плохое качество строительной техники? А нехватка материалов? Об этом ты подумал?
– Нет, не подумал, – сказал я.
– Всех расстрелять, – сказала Шохихи.
– Так что сейчас мы приступили к суперканалу, – сказал Лецатл. – Он соединит тремя линиями северный и южный полюса и наладит нормальный баланс воды на планете. И тогда все будет хорошо.
Лецатл замолчал.
– Великий инженер, – сказал я, – нельзя ли для нашей деревни достать новую бочку? Нам не в чем возить воду из болота, в которое превратилась долина Азоры.