Тебя искал

Кит Тата

– Ты последний раз в детстве, что ли, болел?

– Это от племянника, наверное, осталось. Не помню. А может и в детстве последний раз болел. А сейчас, вообще, последний раз болею. До утра с такими соплями точно не доживу – задохнусь раньше. Зачем только с бока на спину перевернулся? Все сопли так классно в одной ноздре кучковались…

– Какой же ты нытик, - закатила я глаза и протянула к мужчине руки. – Идём в постель. В твою комнату. Я видела в холодильнике мёд и лимоны. Чай тебе хоть сделаю, раз ничего

больше нет. Горло болит?

– Першит немного. Не заморачивайся, - нарочито небрежно поморщился Матвей, но, к счастью, мои руки принял без каких-либо возражений. – Подожди, - вдруг застыл он с моими запястьями в своих горячих ладонях. – В моей комнате ты спишь. Куда я там лягу?

– Друг Матвей не тупи, а! В свою постель и ляжешь, а я найду, где мне лечь. У тебя в доме столько комнат, на полу я точно не останусь и… подожди, - освободила я свои запястья из его подозрительно горячих пальцев и приложила ладонь к широкому лбу, забравшись под челку. – Да ты горячий! Нужно «скорую» вызывать!

– Ага, и священника заодно, - фыркнул Матвей недовольно и отер платком сопли. – Нормально всё со мной. К утру оклемаюсь.

– Ты к утру крякнешь! – стояла я на своём. – Друг Матвей, давай вызовем «скорую». По-братски прошу.

– Такие вопросы решаются только на кортах, а у меня сейчас так ломит кости, что я вряд ли смогу на них сесть. Так что это не обсуждается – никакой «скорой». Буду жив – не помру.

– Тогда иди наверх в свою комнату.

– Ладно, - согласился он нехотя и, прихватив Ириску, побрёл в сторону лестницы.

Я же включила чайник и достала из холодильника мёд и лимон.

– Наверх! – крикнула я, когда краем глаза уловила, как Матвей начал заваливаться на диван.

– Пустили в дом бабку, Сосиска, - бурчал себе под заложенный нос Матвей, но по лестнице поднимался.

– И футболку надень. И носки! – кричала я ему вдогонку.

Ходит в одних тонких штанишках…

Налила ему большую кружку чая и мысленно поставила галочку на то, чтобы завтра утром съездить в ближайшую аптеку. Прихватила с собой одеяло и подушки, которые успела стаскать к Матвею на диван, и поднялась в комнату, где мужчина лежал под пледом в позе эмбриона и шумно втягивал носом сопли.

– Садись. Попей чай. Может, хоть горлу станет легче. Спрей для носа с собой взял?

– Вот, - вытянул он из-под пледа руку и протянул мне маленький белый баллончик. – Он не работает.

– Потому что тут штучка блокирующая стоит. От детей, видимо. И детин, - добавила я многозначительно.

Открыла Матвею спрей, которым он сразу воспользовался. Укрыла его одеялом, поправила под ним подушки и подала чай.

– Капец, тебя колбасит! – покачала я головой, глядя на то, как мелко потряхивались руки, держащие кружку с горячим чаем. – Давай «скорую» вызовем!

– Давай мы в тебе бабку паникующую вырубим?

–

Я сейчас тебя вырублю. Пей, - мягко подтолкнула к его лицу кружку. – Градусник есть?

– Где-то внизу. На кухне поищи.

– Надеюсь, он ректальный?

– К чему такие надежды? Хочешь увидеть мой зад? Я и без повода могу его показать.

– Хочу тебе в этот зад градусник вставить по самый локоть. Может, хоть так на «скорую» согласишься.

– Ааа, прелюдия? Ну, неси – попробуем.

Кое-как смогла найти градусник. Детский, с зайчиком.

Вернулась в комнату и обнаружила там спящего Матвея, который снова свернулся калачиком и спрятал бороду под одеялом. Ириски видно не было.

Включила свет на второй прикроватной тумбе и села рядом с мужчиной, мягко потрясла его за плечо:

– Эй, проснись. Нужно измерить температуру.

– Не хочу, - невнятное из-под одеяла, и лохматая голова полностью исчезла под тканью.

– Я тебя сейчас за волосы вытяну, а градусник точно в одно место вставлю. Подмышку давай.

Сердитое гнусавое рычание из-под одеяла, будто я медведя за щеки тянула, и Матвей как ребенок поднял руку, ожидая, когда я вставлю градусник. Даже глаза не открыл, только брови недовольно хмурил.

Вложила градусник ему в подмышку и мягко коснулась локтя, чтобы он опустил руку. Снова накрыла Матвея одеялом и стала ждать, когда градусник подаст сигнал.

Примерно через минуту прерывистый писк из-под одеяла оповестил о том, что градусник можно забирать.

– Эта хрень сейчас взорвётся, что ли? – прохрипел Матвей, всё ещё не открывая глаза.

– Да. Отдай мне её скорее. Я разминирую.

– Знаешь, как холодно каждый раз сдвигать с плеча одеяло? Ты вообще не облегчаешь мою долю.

– Но ной. Градусник, - перебрала я пальцами перед его носом, и, наконец, получила то, что мне было нужно. – Тридцать семь и три, помиранец. Симулируешь, что ли?

– Это ты читать не умеешь. Там без запятой.

– Триста семьдесят три? Тогда тебе нужно обтирание, потому что жаропонижающих у тебя нет. Поверим тому, что видим или перемерим? Мне кажется, что у тебя гораздо выше температура – ты очень горячий.

– Да, я такой, - прогнусавил он самоуверенно с легкой улыбочкой на губах. – Можешь лампу погасить? Глазам больно.

– Да, сейчас, - выключила лампу, к которой он был повернут лицом. – Так нормально?

– Угу. Втыкай. Только нормально, - поднял Матвей руку, чтобы я вновь поставила ему градусник.

В этот раз от градусника с зайцем остались только уши, остальное – исчезло в волосатом ковре.

– Тридцать восемь и семь.

– Опять неправильно читаешь. Там без запятой.

– Теперь точно нужно обтирание или хотя бы мокрую повязку на лоб.

– Делай, что хочешь, только не мешай мне спать.