Тебя не заменит никто
Шрифт:
Влада опустила глаза, почувствовав, как отхлынула кровь от лица.
— Я думала, ложная тревога, — прошептала она. — А вдруг вы ошибаетесь, Егор Сильвестрович?
— Я?! Колдун в сороковом колене? В таких вопросах я не ошибаюсь никогда! Ты беременна. Я даже знаю, как будет протекать твоя беременность. И знаю, кто у тебя будет. А ты хочешь знать?
Влада отчаянно замотала головой.
— Я не хочу, не хочу, — прошептала она, готовая вот-вот заплакать. — Что же мне теперь делать, Егор Сильвестрович? Я умру, если об этом узнает
— Ты подожди, подожди… Никто ничего не узнает. Лично я — молчок, — стал успокаивать ее Егорий.
— Как же не узнают! Если все равно придется ложиться в больницу… Как стыдно! Боже мой, стыдно-то как!
— Ну вот! Ты не торопись… Главное, не принимать скоропалительных решений… Подумай крепко. Очень крепко. Если это дитя любви — то грех лишать его жизни. А если это дитя страсти… Тоже грех, но его можно замолить. Думай, девочка, думай… А в больницу не надо. Там надругаются над телом, изувечат его. Какие твои годы… Придет время, и ты захочешь ребенка больше жизни, а понести не сможешь… Если решишься… Если откажешься от этого ребенка… Я помогу тебе. Только учти — на размышление тебе три дня. Если будет больше двух недель, я буду бессилен что-то сделать. Тогда — в больницу. А так — смогу помочь.
— Почему вы хлопочете обо мне?
— Ну… скорее, не о тебе, а о твоей свекрови, — признался Егорий. — Так что крепко подумай. А сейчас пойдем, не то наша Людмила заподозрит что-нибудь неладное.
Весь следующий день Влада искала случая переговорить с Костей. Но они с утра снимали с Костроминым очередной рекламный ролик, и его невозможно было оторвать от работы.
Несколько раз она заглядывала в студию, надеясь, что съемка уже окончена. Но съемка все продолжалась и продолжалась.
На этот раз рекламировали новое мыло.
Один из углов студии был превращен в ванную комнату, где второй час с небольшими перерывами намыливалась и смывала с себя обильную пену симпатичная девушка.
Костромин определенно маньяк, подумала Влада, берется только за рекламу шампуней, мыла и крема от морщин на ягодицах… Гоняет голых девок до изнеможения, а в окончательный вариант попадает только кусочек груди и голые коленки.
Влада заглянула к художникам, выпила у них чашечку кофе, поболтала о всякой ерунде.
Разговор, сделав замысловатую кривую, вышел на девушку, которую снимали сейчас в соседней комнате-студии.
— По-моему, Костромин немножечко сексуально озабочен, — поделилась Влада своими наблюдениями.
— Ой, да при чем здесь Костромин! — возразила художница Эмма. — Это Костина девочка. Он ее неделю назад подцепил. Мы с ней в одном доме живем. Она мне много чего про него рассказывала. Вот Костя, точно, сексуальный маньяк.
Разговор перескочил на другую тему, а Влада, сказав, что ей нужно срочно сделать справку в налоговую инспекцию, пошла к себе.
Не успела она сесть за компьютер, как вошел Костя.
Он воровато оглянулся, чмокнул Владу в щеку.
— Ты
— Голова что-то болит.
— Не надо целыми днями за машиной сидеть.
— Не в этом дело. Просто…
— Просто мы давно с тобой никуда не выбирались… Слушай, давай плюнем сейчас на все и закатимся в ресторан… Ресторанчик. Вчера набрел на такой. Словно кукольный. Очень понравилось. Согласна?
— Вы уже закончили?
— Вот только что — и сразу к тебе.
— Симпатичная девочка. Где ты ее нашел?
— Не я — Костромин. Ну так как насчет ресторанчика?
— Хорошо, пусть будет ресторанчик, — ответила Влада.
Ресторан в самом деле оказался ресторанчиком. Пять столиков, из которых три были свободны. Скатерти с петухами, на окнах тюлевые занавески, на стенах — картины из обожженной соломки.
— Детством повеяло, — сказала Влада.
Она заказала салат “Монте-Карло”, рыбу в кляре, голландский крестьянский омлет, взбитые сливки и кофе с пирожными.
Костя изучил карту вин, очень скромную — пятьдесят три наименования, — и выбрал токай.
— Слушай, — сказал Костя, — ты же так и не видела готовый ролик! Гениально получилось!
— До сих пор понять не могу, как я согласилась?
— А что там понимать! Это в крови у каждой женщины — продемонстрировать себя как можно откровеннее.
Костя зажал ногами ее ногу. Влада высвободилась.
— Ты хочешь меня обидеть?
— Извини, Владик… А клип правда получился миленький. Еще художники с компьютерщиками неплохо сработали… Между прочим, скоро конкурс рекламных клипов в Штатах. Костромин хочет там попытать счастья именно с ним.
— Только не это! — Влада чуть не подавилась рыбой.
— Да ты не пугайся, там от тебя осталась только улыбка. Ну и попа… немножко… совсем чуть-чуть.
Костя вдруг замолчал.
— Зачем я затронул эту тему?.. Что теперь делать? Я тебя хочу, просто умираю.
Костя огляделся по сторонам.
— Слушай, — нагнулся он к Владе, — как ты смотришь на то, чтобы заняться любовью прямо сейчас… в туалете?
Влада ничего не ответила, только смотрела на Костю долгим взглядом.
Костя вздохнул, достал сигарету.
— Если бы ты знала, — сказал он, и изо рта у него повалил дым, как из пасти Змея Горыныча, — что ты для меня значишь! Но я чувствую, что ты — не вся моя. Ты еще и его.
— Если ты о моем муже, то у него, между прочим, имя есть — Кирилл.
— Знаешь, чего я хочу сейчас больше всего?
— Кончить?
Костя поперхнулся дымом.
— Почти угадала. Я хочу, чтобы ты залетела от меня.
— Что тебе это даст?
— Как что? В тебе проснется материнский инстинкт. Ты не сможешь отказаться от ребенка! И все расскажешь мне. Во мне проснется отцовский инстинкт. Тебе останется только развестись с ним. А мне останется только жениться на тебе.