Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта
Шрифт:
Бизнес похоронной конторы, вероятно, процветал, ибо ее деятельность полностью соответствовала духу времени и состоянию дел в Российской империи. Шла война. Погибающая Россия, некогда страна огромных возможностей, погружалась в пучину глубокого национального кризиса. Голодными и холодными стояли ее города, пустыми и безмолвными были деревни. Многочисленные займы уже не могли поправить ее расстроенную финансовую систему.
Петроград встречал новый 1917 год – третий год войны. Невеселой и тревожной была эта встреча. Продукты дорожали с каждым днем. Царствовали спекулянты. Народ возмущался, возникали драки, разъяренные толпы избивали спекулянтов,
В Министерстве финансов на Мойке долго и нудно обсуждали вопрос, кто же должен отвечать за поставки продовольствия в Петроград и не следует ли ввести твердые цены на хлеб.
25 февраля 1917 года у всех правительственных зданий, в том числе и министерств иностранных дел и финансов, поставили воинские караулы. На улицах – казаки, цепи полицейских. Толпы рабочих стекались к центру города.
В Петрограде начались уличные стычки. Горели здания. Дом балерины Матильды Кшесинской разгромили повстанцы. Люди с красными бантами на одежде со слезами радости на глазах поздравляли друг друга с праздником свободы и революции. Ее признавали все и все были ей рады. Войска присягали Временному правительству.
Последний министр финансов императорской России, обитатель роскошной квартиры казенного здания на набережной Мойки, занимавший этот пост с мая 1914 по март 1917 года, Петр Львович Борок, подписавший ранее коллективное письмо российских министров против смещения с поста главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и ставший после этого «гражданского акта» личным врагом Распутина и российской императрицы, оставался верен Николаю II и оставил свой пост только после отречения русского царя от престола. В феврале 1917 года он эмигрировал в Англию, где скончался в 1937 году.
Его примеру незамедлительно последовал и глава внешнеполитического ведомства Сергей Дмитриевич Сазонов. Он играл значительную роль в формировании и осуществлении внешней политики Российской империи накануне и в годы Первой мировой войны. По своим воззрениям Сазонов являлся монархистом умеренно либерального толка. Заняв пост министра, он в основном продолжил курс своего предшественника – А.П. Извольского, рассчитанный на укрепление Тройственного союза и превращение его в военно-политическое объединение, способное уверенно поддерживать должное равновесие и мир в Европе.
Помещения министерств на Мойке постепенно пустели. Временное правительство, созданное после Февральской революции из представителей различных партий, не могло удержать власть. Начиная с марта и по октябрь 1917 года оно пережило три кризиса. Менялись его премьеры – от князя Львова до адвоката Керенского.
«Биржевые ведомости» регулярно сообщали о массовых кадровых чистках в ведомствах и департаментах столицы. В марте 1917 года газета писала: «…пусть задумаются над словами министра Керенского, пусть у лиц, служивших старому строю, хватит мужества уйти» и далее: «…произвести безошибочный отбор вчерашних героев. С ними необходимо обойтись как с врагами. Они должны быть лишены всякого общения с населением. Удалите их, судите их. Изолируйте всеми законными способами, но без мягкотелой сентиментальности. Они не поколеблются покрыть шестую часть земного шара виселицами, если б одолели нас сейчас». Чрезвычайная следственная комиссия при Министерстве юстиции рассматривала многочисленные дела арестованных лиц, опасных в смысле их возможного участия в контрреволюции.
В Таврический дворец ежедневно без разбора привозили арестованных, но затем, как правило, их освобождали,
«Русское слово» в те дни писала: «Третий год мы стоим на рубежах войны, грудью отстаиваем родину от вторжения осатаневшего гунна… До нас долетают неясные крики предателей свободы, требующих прекращения войны. Они раздражают нас и должны исчезнуть. Нас не смутит наивный лепет о немецком пролетарии…» Князь Кропоткин призывал: «Дети России, спасите нашу страну и цивилизацию от черных сотен центральных империй! Противопоставьте им героический фронт!»
Всюду развешивали лозунги: «Воскресшую из смрадного гроба Россию защитить от врага!»
Война продолжалась, разруха в стране увеличивалась. Терпение народа было на исходе. Буржуазное Временное правительство теряло свои позиции, а слово «буржуй» становилось самым распространенным ругательством. К границам Петрограда приближалась иная революция.
Город в июне 1917 года производил странное впечатление. Его улицы, площади и учреждения заполнили серые толпы солдат, пришедших прямо из окопов. Они заняли все скамейки в скверах, садах и в присутственных местах, обсыпая дорожки и полы шелухой от семечек.
В письмах обыватели теперь обязательно писали друг другу о своем неважном «питерском» житье-бытье и постоянном нервном, мрачном настроении и жаловались на угнетающую душу хандру. Многие уезжали с надеждой найти где-нибудь уютное, спокойное место для жизни, вырваться из города и страны.
25 октября 1917 года после выстрела орудия крейсера «Авроры» к власти в стране пришли большевики. Канцелярии департаментов министерств внешней политики и финансов на набережной Мойке мгновенно опустели. Господа чиновники вместе со своими начальниками засели в своих квартирах.
До падения самодержавия в России в доме № 43 на набережной Мойки располагался корпус департамента государственного казначейства Министерства финансов. После второго государственного переворота 25 октября 1917 года в нем с первых же дней советской власти обосновался Народный комиссариат финансов. В ночь на 14 декабря 1917 года сюда приехал В.И. Ленин и провел закрытое оперативное совещание по уточнению единого плана захвата всех 28 крупных частных банков.
Утром 14 декабря 1917 года в 10 часов в петроградские частные банки, как обычно, явились на свои рабочие места чиновники-саботажники, не собиравшиеся что-либо делать и работать с финансовыми документами. Одновременно с ними во всех банках появились вооруженные красногвардейцы и заняли посты у сейфов с деньгами и финансовыми документами в операционных залах, в денежных кассах и кладовых. После полудня дело по занятию и национализации частных банков Петрограда благополучно завершилось.