Течёт река…

Михальская Нина Павловна

Энергичная дама-председатель объявила тему следующего заседания. Это было что-то связанное с отчетом благотворительного общества. Поток цветных шляпок потянулся к выходу. Где-то среди них затерялась белая веточка жасмина на изящном головном уборе миссис Томпсон.

54

Расставшись с Ливерпулем без всяких сожалений, я вновь устремилась в Лондон, где предстояло ещё многое узнать и увидеть. Новым местом моего обитания стал район Блумсбери. Здесь, на Бедфорд-вей в доме № 36 я поселилась в комнате на третьем этаже общежития педагогического колледжа Лондонского университета. Здесь не было столь строгих правил, как в Ливерпуле. Каждый был предоставлен сам себе, имел ключ не только от своей комнаты, но и от входной двери в здание. Завтракать и обедать можно было не в столь уж точно определенное время: утром — от восьми до десяти, вечером — от шести до восьми, можно было и совсем не приходить, если не хочешь или

не можешь. Никаких чёрных мантий, никаких ритуалов за столом, никаких формал-милз. Приходишь в столовую, берешь поднос, ставишь на него тарелки с кушаньем и ешь-пьешь спокойно, никто не ведет разговоров о погоде. Посетители могли приходить тоже в любое время. Комнаты убирали исправно. Прачечная находилась в подвальном этаже, душевые комнаты — в конце каждого коридора. Но кухни для приготовления пищи не было. В комнатах имелась необходимая посуда и электрический чайник. Обстановка спартанская: кровать, стол, стул, кресло, стенной шкаф, зеркало на стене, полка для книг.

Окно моей комнаты выходило на улицу, видно было здание университета, кусочек садика на Рассел-сквер. Совсем близко — в пяти минутах — Британский музей. Я полюбила это место. Было приятно оказаться среди столь много значивших для меня улиц и зданий. На Рассел-сквер некогда приходил Томас Элиот, работавший консультантом в находившемся здесь издательстве. Недалеко жили Вирджиния и Леонард Вулф, а совсем рядом с ними, в том же доме — Элиот. На Даути-стрит, до которой можно дойти за 15 минут, в доме 48 жил молодой Диккенс, поселившийся здесь сразу после женитьбы. Выйдешь утром из дома, прищуришь глаза, и кажется, что в конце улицы показалась знакомая фигура… Может быть, это Диккенс, направляющийся в сторону парламента. Идешь по Гордон-сквер, и кажется, что с крыльца дома спускается Вирджиния…

На Оксфорд-стрит в связи с приближающимся Рождеством все кипит: англичане закупают подарки своим родным и близким. К встрече Нового года готовятся и в нашем посольстве. Все стажеры, живущие не только в Лондоне, но и в других городах Англии, получили приглашения. Каждый внес необходимую сумму, получив возможность участвовать в традиционном торжестве вместе со своими соотечественниками за огромным столом с шампанским, закусками, сладостями, при свечах, горящих на огромной елке, доставленной из Москвы. Музыка, танцы, лотерея, подарки. Гена и Алеша подарили мне маленький лондонский двухэтажный автобус и аппарат для разглядывания вставляемых в него диапозитивов с видами Лондона.

На встречу Нового года приехали все члены нашей группы. Рассказам о житье в Шотландии, Кембридже, Ньюкасле и других местах не было конца. Конечно, пели русские песни. Но не у всех настроение было бодрое. Киреев просто сник. Он и раньше подозревал недоброе, когда отправлялся на «край света», к берегам Северного моря. Жизнь в этой отдаленной местности он воспринимал как наказание. Роптал. Говорил о «ссылке». Выяснилось, что и прибывший из Манчестера Паршин тоже не смог освоиться. Он почти совсем не покидал общежития, боялся выйти из убежища, его страшила надпись над входом в здание, где его поселили: «Общежитие молодых христиан». Паршин опасался, что его будут обращать в христианина, а он был членом КПСС и вовсе не хотел быть обращенным. Даже деньги, имевшиеся у него, он не смог потратить, не купив буквально ничего ни себе, ни жене, ни детям. Он хотел вернуться в свой Новосибирск, а Киреев — в Москву. Вскоре их туда и отправили, откликнувшись на их непрекращающиеся просьбы и ссылки на пошатнувшееся здоровье.

Остальные чувствовали себя хорошо. Наташа Янсонене приглашала к себе в Эдинбург, Костя Квитко — в Глазго, Анатолий Бронников — в Ньюкасл. Власов, живший в Кембридже, одержал победы в спорте, став чемпионом своего колледжа по боксу и гребле, чем страшно гордился Все вместе на посольском автобусе съездили мы на могилу Карла Маркса на Хайгетском кладбище, совершили экскурсию по ленинским местам в Лондоне. Экскурсовод тоже был выделен от посольства. В Лондоне проходили три съезда РСДРП. Более года провел Ленин в Лондоне в эмиграции в 1902–1903 гг. Здесь выходила газета «Искра» после того, как на её след напали в Мюнхене и дальнейшее пребывание редакции газеты в Германии стало опасным. Когда в апреле 1902 года вместе с Крупской Ленин впервые приехал в Лондон, он поселился в доне № 30 на площади Холфорд-сквер. Во время второй мировой войны дои этот был разрушен бомбой, и мы его увидеть не могли. Тогда же погибла и церковь Бразерхуд-черч, где проходил съезд РСДРП. Ленин и Крупская жили в Лондоне под именем супругов Рихтер. Сохранилось от тех времен здание на площади Клеркенвилл-Грин, 37-а. Здесь была типография английских социал-демократов, в этом доме Ленин редактировал «Искру». В 1933 году в этом доме открыли мемориальную библиотеку имени Карла Маркса. В Лондоне Ленин работал в читальной зале Британского музея, как в своё время и Карл Маркс. Сюда он ходил, приехав в Лондон в 1908 году из Швейцарии для завершения книги «Материализм и эмпириокритицизм».

Много времени было уделено знакомству с диккенсовскими местами в Лондоне. Музей на Даути-стрит я изучила так обстоятельно, что несколько

раз становилась экскурсоводом, отправляясь туда с учителями английских шкод, приезжавшими в педагогический колледж Лондонского университета на курсы. Они жили в том же общежитии на Бедфорд-вей где обитала и я. Со многими я познакомилась, и мы вместе молили в музей Диккенса. Теперь я повела туда своих друзей из Москвы. Ленинграда и других российских городов. Ходили в «Лавку древностей», известную по роману Диккенса, покупали там сувениры, просто бродили по улицам Лондона, по Ист-Энду. Конечно, Смитфилдская площадь с её мясным рынком совсем не та, что при Диккенсе, но посмотреть её интересно. Были и на Девоншир-террас, где когда-то тоже жил Диккенс. Здесь был написан «Дэвид Копперфилд». Здесь он начал писать «Лавку древностей». Совсем недалеко — Риджент-парк. А магазин под вывеской «Лавка древностей» находится на Портсмут-стрит. Среди окружающих его зданий этот домик кажется просто игрушечным. Он включен в список зданий, представляющих исторический и архитектурный интерес. Для этого есть все основания. Дом построен в XVI веке, при королеве Елизавете. С тех пор его не перестраивали, лишь укрепили подпорками. Так и стоит этот памятник эпохи Тюдоров. Он и при Диккенсе представлял историческую ценность.

Два этажа с нависающей над ними крышей, маленькие решетчатые оконца, висячий фонарь над входом, за стеклом — витрина, уставленная статуэтками, старинной посудой, изделиями из фарфора стекла, серебра и дерева. Старые книги, гравюры, открытки. Этот дом был предназначен для торговли. Только окружение прежде было иным. Невдалеке находился один из старейших театров — «Денекс-тиетр». Знаменит он был тем, что на его сцене женские роли стали впервые исполняться женщинами, а до этого их играли актёры-мужчины или мальчики. На верхнем этаже дома есть комнатка маленькой Нэлл — героини диккенсовского романа. Туда ведет узкая лесенка, ступени которой скрипят и поют под ногами. Часы в высоком деревянном футляре отмечают ход времени. Старинная мебель, картины, посуда. А внизу, как и во времена Диккенса, — антикварная лавка, где можно приобрести всякую всячину: старинные каминные щипцы, дверную колотушку (помните, Сквирс имел такую на своей входной двери?), гравюры и открытки с видами Лондона, всякие чашки и вазочки, тарелки и тарелочки, старые издания книг Чарльза Диккенса.

Вокруг «Лавки древностей» много мест, связанных с Диккенсом и его книгами. Вот здание суда, о котором идет речь в «Холодном доме». Здесь слушалось дело «Джарндис против Джарндис», тянувшееся много лет. Недалеко от «Лавки древностей» — на Нью-сквер — находится здание, в котором когда-то работал клерком молодой Диккенс. Здесь и сейчас в конце рабочего дня улицу заполняют адвокаты и судейские чиновники. А в доме № 58 по Линкольн-Инн-Филдс жил друг и биограф писателя Джон Форстер. У Форстера собирались литературные знаменитости тех лет, а Диккенс не раз выступал перед ними с чтением своих произведений. Площадь Линкольн-Инн-Филдс упоминается в романах «Барнаби-Радж» и «Дэвид Копперфилд».

55

Во втором триместре пришлось много, особенно много заниматься. Период адаптации миновал, предстояло многое успеть сделать. Все дни недели, кроме двух последних, проводила над книгами. Два раза из Британского совета приходили письма с просьбой прибыть для краткого отчета. Там же устраивались встречи стажеров из разных стран — Африки, Азии, Америки, Европы. Два раза получила письма с приглашением посетить английские семьи. Это тоже было организовано Британским советом. В назначенное время побывала в одном, потом в другом лондонском доме. Туда же и в то же время, кроме меня, приглашался кто-то еще: один раз это был африканец, в другой раз — индус. Встречи такие устраивались для «ознакомления с британским образом жизни». Приглашали на ланч, точно обозначая время начала и окончания встречи. Время на визит отводилось от часа тридцати до трёх часов. И это было удобно: формальная акция не могла длиться долго.

Гораздо интереснее проходили другие встречи. Например, поездка в Брайтон, куда пригласила меня мисс Мёрфи, с которой мы познакомились в Москве. Теперь, выйдя в свои сорок семь лет замуж, она стала миссис Стоун, что не помешало ей по-прежнему интересоваться Пипсом, его дневниками и его эпохой. Вместе с её мужем мы гуляли по набережной в Брайтоне, потом обедали в ресторане, потом они проводили меня на станцию, откуда я уехала в Лондон, захватив несколько камешков с морского берега.

В пасхальные каникулы состоялась наша поездка в Шотландию. Это было в конце марта — начале апреля. Стояла весна, и по дороге в Сент-Эндрюс, откуда бежал Киреев и куда все мы теперь устремлялись, можно было любоваться великолепием весенней погоды, зеленью лугов и пастбищ. От Лондона до Эдинбурга ехали автобусом, уходившим из Лондона в полночь и прибывавшим в шотландскую столицу около девяти утра. В автобусе удалось занять удобные места перед широким передним окном, что позволяло во всей полноте после рассвета обозревать долины, холмы и горы открывавшейся нашим взорам Шотландии. А ночь провели, закутавшись в пледы, лежавшие на каждом кресле, и погрузившись в сладкий сон, предвещавший неделю отдыха и новых впечатлений.