Тед Банди. Полная история самого обаятельного серийного убийцы
Шрифт:
– Все будет плохо, очень плохо, когда завтра объявят новости. Ты должна быть готова. Будут говорить ужасные вещи.
– Тебя подозревают в тех убийствах?
– Хотел бы я, чтобы мы могли сесть с тобой… наедине… все обсудить… чтобы никто не подслушивал… чтобы я все тебе рассказал.
Повисла долгая пауза.
– Ты хочешь сказать, что ты… что ты болен? – негромко спросила Лиз.
– Молчи! – рявкнул в трубку Тед. – Я о том, что много раз причинял тебе боль.
Шокированная, Лиз ничего не ответила.
– Я хотел тебе позвонить на Валентинов день, но у меня не вышло. У тебя кто-нибудь есть?
– Да, –
– Ему повезло.
Лиз попыталась расспросить Банди о побеге из Колорадо, но он не хотел это обсуждать.
– Мне казалось, ты скорее умрешь, чем дашь арестовать тебя снова, – сказала Лиз.
– Я тоже так думал, – согласился Тед. – Я очень в себе разочарован.
– В том, что ты болен? – Лиз вернулась к прежней теме.
– Я… я хочу все прояснить… На мне лежит ответственность… перед теми, кто пострадал, и я хочу принять ее, – произнес Тед слабым го– лосом.
– Я тебя люблю, – сказала Лиз. Она действительно любила его, даже сейчас.
– Я боялся, что ты не захочешь иметь со мной дела, когда узнаешь. Ты… ты всегда считала, что это возможно?
– Нет, – ответила она. – Конечно, я сомневалась, но… не могла этого представить. Иногда я думала… вдруг ты меня ненавидишь?.. вдруг ты хочешь убить меня?..
– Со мной что-то не то, да. Но дело не в тебе. Все дело во мне. Я долго боролся, сражался с этим… но оно… слишком сильное. Просто в это время мы с тобой были вместе. Когда это все происходило.
Тед сглотнул слезы.
– Я старался, поверь. Старался это подавить. Но не получалось. Я поэтому и учился так плохо. Все время уходило на то, чтобы притворяться нормальным. А эта сила… она росла во мне.
Он помолчал несколько секунд.
– Если хочешь, можешь задавать мне вопросы. Я постараюсь ответить.
Лиз знала, о чем хочет спросить.
– Те убийства во Флориде. Тебя в них обвинят?
– О, Лиз! Я не могу говорить про Таллахасси. Про все остальное да, но не про это.
– Ты когда-нибудь… даже не знаю, как это сказать… Ты когда-нибудь хотел меня убить?
Снова Тед выдержал паузу.
– Был один раз… У тебя дома. Я закрыл заслонку, чтобы дым не выходил через трубу, а потом затолкал тебе под дверь полотенце.
Лиз хорошо помнила ту ночь. Она была пьяна, когда они с Тедом вернулись домой. Когда она проснулась, то была одна. У нее слезились глаза и першило в горле. Она вскочила с постели и распахнула окно. Немного отдышавшись, как следует проветрила всю квартиру. В ответ на ее упреки – как он мог оставить невесту одну в таком состоянии, – Тед лишь отмахнулся.
Лиз спросила его, зачем он ей звонил в ночь нападения на Кэрол Даронч и убийства Дебры Кент. Чтобы вернуться к реальности из своих кошмарных фантазий? И в вечер убийств на озере Саммамиш они ходили есть гамбургеры по той же причине?
– Да, пожалуй, ты права, – признал Тед. – Но теперь все кончено. У меня нет шизофрении. Я не псих. Я помню все, что сделал. И на озере Саммамиш тоже. Мы тогда поехали есть мороженое – после гамбургеров. Я все помнил, все сознавал. Но мне было легко. Та сила, она… ушла. Больше не владела мной. Я не понимал, как такое возможно. Когда она есть, она поглощает меня целиком. Как в тот вечер, когда я шел по кампусу и увязался за девчонкой из сестринства. Я же не хотел за ней идти! Но все равно пошел. Я старался этого не делать,
– А что насчет Бренды Болл? – спросила Лиз. – Ты же тогда водил нас поесть пиццы, а на следующий день опоздал к Молли на крестины. Вот, значит, где ты был?
Он пробормотал что-то неразборчивое, а потом сказал, уже отчетливо:
– Жутко, да? Это и правда как болезнь… вроде алкоголизма… Вот тебе нельзя выпить лишнего, а у меня… у меня другое. Мне нельзя находиться поблизости… я и сам знаю.
Лиз спросила, о чем он все-таки говорит.
– Не заставляй меня произносить это вслух, – попросил ее Тед.
На прощание Лиз сказала, он правильно поступил, что признался ей. Пообещала молиться за него и повесила трубку. В действительности настоящего признания Тед не сделал – и не сделает впредь. Он замолкал и давился слезами, когда надо было произнести решающие слова. Тем не менее это был первый раз, когда Банди под влиянием эмоционального и физического утомления позволил себе инкриминирующие высказывания. Впоследствии он еще будет об этом жалеть.
Когда детективы во Флориде узнали, кто оказался у них в руках, их главной задачей стало добиться от Банди признания в убийствах, которые он – полиция была в этом уверена, – совершил. Тед четко понимал, что ближайшие несколько лет, пока будет идти следствие и суд, ему предстоит провести в тюрьме. Но он предпочел бы тюрьму в штате Вашингтон, чтобы быть ближе к семье и друзьям. Поэтому Банди решил начать переговоры. Ему казалось, что достаточно будет заявить о своем желании признаться во всем, как следствие согласится на все его условия. Однако ожидания Теда не оправдались. Флорида не собиралась выпускать его из рук. Ни в Колорадо, откуда он дважды бежал, ни в уютную маленькую тюремную камеру в штате Юта. И Вашингтону, где началась серия кошмарных убийств Теда Банди, предстояло подождать своей очереди, прежде чем заполучить преступника, месяцами наводившего ужас на население штата.
7 апреля 1978 года в тридцати милях от Лейк-Сити, в национальном парке Сувани были найдены сильно разложившиеся останки Кимберли Лич. Следователи и без того знали, что она стала жертвой Банди, но теперь его проще было обвинить в ее убийстве.
Банди обожал находиться в центре внимания. Наслаждался тем, что наконец-то выступает в главной роли – пускай даже это роль кровавого маньяка, которому грозит смертная казнь. О ней Тед думал меньше всего: он не верил, что до этого дойдет. Однако принятое некогда решение отправиться во Флориду стало смертоносным не только для жертв Банди, но и для него самого.
Во власти психоза, Банди практически обеспечил себе смерть на электрическом стуле, взявшись за собственную защиту. Не закончив и двух курсов юридической школы, он возомнил, что сможет отстоять свои интересы в суде лучше профессиональных адвокатов со значительным опытом в уголовных делах. Как наркоман, который сводит себя в могилу, увеличивая дозу, Банди получил возможность защищать себя – до самой смерти. Как будто объединившись с обвинением, Банди на каждом шагу чинил препоны своим адвокатам, хотя на самом деле у него подобралась великолепная юридическая команда под руководством Майка Минервы. Если бы Банди дал им карт-бланш, исход процесса мог быть совсем другим. Но он ни за что не отказался бы от главной роли на суде, который собирались транслировать по национальному телевидению.