Тегеран-82. Начало

Памяти моих родителей

У России с Персией отношения давние и разные. Но примерно каждые 40 лет они становятся важными для всей планеты.

Судите сами: за 40 лет до описываемых мной событий, в Тегеране-43 «большая тройка» лидеров союзников в свете близкой победы над нацистами решала судьбу мира, результатом стал его глобальный

А без малого за четыре десятка лет до этого, в 1907-м, когда в Персии бушевала конституционная революция, российский министр иностранных дел Извольский убедил Николая II, что вмешательство во внутренние дела Персии нежелательно и следует ограничиться лишь защитой российских представителей и подданных, находящихся в этой стране.

А если отмотать российско-персидскую историю еще на приблизительно такой же временной отрезок назад, то мы с вами попадем в период тесного экономического взаимодействия между Персией и Россией, возникшего после завершения Крымской войны, в ходе которой персидский Насреддин-шах встал на сторону русских.

А еще на 40 лет раньше, в 1828-м, наши страны подписали Туркманчайский договор о мире.

Шагами в 40 лет можно возвращаться в прошлое бесконечно – и всякий раз находить явные или скрытые российско-персидские связи. Но гораздо любопытнее заглянуть в будущее. Сегодня совершенно очевидно, что описываемый мной 1982-й год (по иранскому летоисчислению это 1360-61 годы) во многом похож на день сегодняшний, хоть и прошло целых четыре десятилетия. Мало того, именно события сорокалетней давности, происходившие в Иране и снова затронувшие «большую тройку» – Советский Союз, США и Великобританию, но уже по иному поводу – во многом повлияли на то, что происходит между нами сегодня.

Поэтому я уверена, что мою историю важно рассказать именно сейчас.

Описанный ниже тегеранский период остался только в сухом изложении учебников по истории Среднего Востока. Не обезличенные воспоминания о том противоречивом и сложном отрезке советско-иранского взаимодействия на сегодняшний день написали только трое – посол, резидент и тот, кого в Советском Союзе объявили предателем и заочно приговорили к смертной казни, а на Западе – борцом с коммунизмом, предвидевшим скорый крах прогнившего советского строя. Воспоминания их по понятным причинам противоречивы, но едины в одном – все они, каждый по-своему, говорят высокими словами о вещах, как сказал бы профессор Преображенский, «космической важности». А я позволила себе рассказать, как жили, как справлялись и как видели это самое «космическое» происходящее люди маленькие – возрастом, чином и возможностью повлиять на происходящее. Вернее, как видела это я своими детскими глазами. Вот почему в компанию к послу, резиденту и перебежчику теперь добавляется четвертый очевидец – московская младшеклассница, отлично помнящая их всех и атмосферу того неоднозначного времени.

Я жила в Тегеране с 1357-го по 1361-й год.

1357-й год, согласно Солнечной хиджре, наступил в Иране в первый день месяца фарвардина – 21-го марта 1978-го года, если по-нашему.

А свой новый 1361-й иранцы встретили 21-го марта 1982-го года.

Книгу я назвала в честь года, в сентябре которого мы вынуждены были бежать из Ирана – по не зависящим от нас обстоятельствам. В тот год произошло

Эти годы были переломными для Ирана – и для меня тоже, потому что все иранские «переломы» я наблюдала изнутри.

Я была всего лишь наблюдательным и любопытным ребенком, но мои детские впечатления и игры, переплетаясь с реальностью, отражали ее, местами заставляя взрослеть раньше времени.

В 1358-м мне было восемь, и я мечтала о толстой и красивой американской тетрадке на стальных колечках, которую углядела в тегеранском книжном. Советским детям такие и не снились. Стоила она довольно дорого, и папа сказал, что купит мне ее только для чего-нибудь дельного. Я быстро ляпнула, что собираюсь вести личный дневник. Тетрадку папа купил, и дневник действительно пришлось начать.

Та заветная тетрадка до сих пор при мне, и без малого 40 лет спустя стала неудержимо проситься вырасти в книгу. Не зря говорят, что времена повторяются.

Видно, колесо истории повернулось – и то, что происходило с Ираном с 1357-го по 1361-й, а с нами с 1979-го по 1982-й, вновь становится актуальным.

Для справки:

Тегеран – столица Исламской Республики Иран (до 1935 г. – Персия – одно из древнейших государств мира, до 1979 г. Иран был монархией).

Шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви, правивший страной с 1941 по 1979 год, стал последним монархом Ирана. Шахская политика была направлена на активную модернизацию страны и в религиозных кругах считалась «прозападной». Во время правления шаха Мохаммеда Реза Пехлеви Тегеран стали называть «Париж Востока», а сам шах Реза играл заметную роль в светской жизни всего мира. Все три жены шаха Пехлеви являлись законодательницами мод не только в своей стране, но и за ее пределами – на их изысканные туалеты равнялись светские красавицы всего мира. Впервые в истории персидской монархии шах Реза Пехлеви официально короновал женщину – свою третью жену Фарах. 14 октября 2018 года шахбану (императрице) Фарах Пехлеви исполнилось 80 лет.

Шахбану активно развивала в стране культуру, образование, медицину, отстаивала права женщин – в частности, освободила их от обязательного ношения «чадор» – женской мусульманской одежды, распространенной в Иране. Это и оказалось одной из «последних капель» в чашу возмущения тех, кому не нравилось, что шахская семья уводит страну от титульной религии.

В результате исламской революции 1979 года к власти пришел духовный лидер аятолла Хомейни. Шахская семья и большая часть интеллигенции бежали из страны. Как это обычно бывает, на обессиленную революцией страну тут же обрушились территориальные претензии ближайшего соседа – Ирака. Вспыхнул ирано-иракский вооруженный конфликт, известный как Первая война в Заливе.

4 ноября 1979-го года тегеранские студенты, последователи аятоллы Хомейни, ворвались в посольство США в Тегеране и взяли в заложники 66 человек. Причиной послужило то, что США дали въездную визу беглому шаху Пехлеви для лечения на их территории.

1 января и 27 декабря 1980-го произошли нападения и на посольство СССР, но обошлось без заложников.

Но и тогда еще многие мировые политики были уверены, что в уже привыкшем к западному образу жизни Иране исламизация с треском провалится и шах вернется, получив помощь Запада (такое уже было в 50-х годах XX столетия).